§ 7. Международно-правовой статус субъектов Российской Федерации
Как известно, Конституция СССР 1977 г. признавала союзные республики субъектами международного права. Украина и Белоруссия были членами ООН, участвовали во многих международных договорах. Менее активными участниками международных отношений были другие союзные республики, конституции которых предусматривали возможность заключения международных договоров, обмена представительствами с иностранными государствами. С распадом СССР бывшие союзные республики обрели полную международную правосубъектность, и проблема их статуса как самостоятельных субъектов международного права отпала.
Однако процессы суверенизации, охватившие новые независимые государства, поставили вопрос о правосубъектности бывших национально-государственных (автономные республики) и административно-территориальных (области, края) образований. Особую значимость эта проблема приобрела с принятием новой Конституции РФ 1993 г. и заключением Федеративного договора. Сегодня о своей международной правосубъектности заявили некоторые субъекты Российской Федерации.
Нормативные акты некоторых субъектов РФ предусматривают возможность заключения ими международных договоров от своего имени. Так, ст. 8 Устава Воронежской области 1995 г. устанавливает, что частью правовой системы области являются международные договоры Воронежской области. Нормы аналогичного содержания зафиксированы в ст. 6 Устава Свердловской области 1994 г., ст. 45 Устава (Основного закона) Ставропольского края 1994 г., ст. 20 Устава Иркутской области 1995 г. и др. уставах субъектов РФ, а также в конституциях республик (ст. 61 Конституции Республики Татарстан).
Более того, в некоторых субъектах РФ приняты нормативные акты, регулирующие процедуру заключения, исполнения и прекращения договоров, например, принят закон Тюменской области «О международных соглашениях Тюменской области и договорах Тюменской области с субъектами Российской Федерации» 1995 г. Закон Воронежской области «О правовых нормативных актах Воронежской области» 1995 г. устанавливает (ст. 17), что органы государственной власти области вправе заключать договоры, являющиеся нормативно-правовыми актами, с органами государственной власти РФ, с субъектами РФ, с иностранными государствами по вопросам, представляющим их общий, взаимный интерес.
Однако заявления субъектов РФ о своей международной договорной правоспособности еще не означают, по моему глубокому убеждению, наличия этого юридического качества в действительности. Необходим анализ соответствующих норм законодательства.
Федеральное законодательство не решает пока этого вопроса.
Согласно Конституции РФ (п. «о» ч. 1 ст. 72), координация международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ относится к совместному ведению РФ и субъектов Федерации. Однако Конституция прямо не говорит о возможности субъектов РФ заключать соглашения, которые являлись бы международными договорами. Не содержит таких норм и Федеративный договор.
Федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» 1995 г. также относит заключение международных договоров РФ к ведению РФ. Установлено, что международные договоры РФ, затрагивающие вопросы, относящиеся к ведению субъектов Фе-дерации, заключаются по согласованию с соответствующими органами субъектов. При этом основные положения договоров, затрагивающих вопросы совместного ведения, должны направляться для внесения предложений в соответствующие органы субъекта федерации, которые, однако, не имеют права вето на заключение договора. О договорах субъектов Федерации в законе 1995 г. ничего не говорится.
Следует учитывать и тот факт, что ни Конституция РФ, ни Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 21 июля 1994 г. не закрепляют норм о проверке конституционности международных договоров субъектов Федерации, хотя в отношении международных договоров РФ такая процедура предусмотрена.
В ст. 27 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» от 31 декабря 1996 г., устанавливающей компетенцию конституционных (уставных) судов субъектов РФ, в числе правовых актов, которые могут быть предметом рассмотрения в этих судах, международные договоры субъектов РФ также не названы.
Пожалуй, единственная норма федерального законодательства, свидетельствующая о наличии у субъектов РФ элементов договорной правоспособности, содержится в ст. 8 Федерального закона «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» 1995 г., согласно которой субъекты РФ имеют право в пределах своей компетенции заключать соглашения в области внешнеторговых связей с субъектами иностранных федеративных государств, административно-территориальными образованиями иностранных государств.
Однако положения о признании за субъектами РФ некоторых элементов международной правосубъектности закреплены во многих договорах о разграничении полномочий.
Так, Договор Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 г. «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан» предусматривает, что органы государственной власти Республики Татарстан участвуют в международных отношениях, устанавливают отношения с иностранными государствами и заключают с ними соглашения, не противоречащие Конституции и международным обязательствам Российской Федерации, Конституции Республики Татарстан и настоящему Договору, участвуют в деятельности соответствующих международных организаций (п. 11 ст. II).
В соответствии со ст. 13 Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Свердловской области от 12 января 1996 г. Свердловская область вправе выступать самостоятельным участником международных и внешнеэкономических связей, если это не противоречит Конституции РФ, федеральным законам и международным договорам РФ, заключать соответствующие договоры (соглашения) с субъектами иностранных федеративных государств, административно-территориальными образованиями иностранных государств, а также министерствами и ведомствами иностранных государств.
Что касается практики обмена представительствами с субъектами иностранных федераций, то это качество не является главным в характеристике международной правосубъектности, однако заметим, что ни в Конституции, ни в законодательстве РФ данный вопрос пока никак не урегулирован. Указанные представительства открываются не на основе взаимности и аккредитуются при каком-либо органе власти субъекта зарубежной федерации или территориальной единицы. Эти органы, являясь иностранными юридическими лицами, не имеют статуса дипломатических или консульских представительств и на них не распространяются положения соответствующих конвенций о дипломатических и консульских сношениях.
То же самое можно сказать и о членстве субъектов РФ в международных организациях. Известно, что уставы некоторых международных организаций (ЮНЕСКО, ВОЗ и др.) допускают членство в них образований, не являющихся независимыми государствами. Однако, во-первых, членство в этих организациях субъектов РФ пока не оформлено, и, во-вторых, этот признак, как уже говорилось, далеко не самый главный в характеристике субъектов международного права.
Учитывая вышеизложенное, можно сделать следующий вывод:
хотя в настоящее время субъекты РФ не обладают в полной мере всеми элементами международной правосубъектности, тенденция развития их правосубъектности и оформления их в субъекты международного права налицо. На мой взгляд, этот вопрос требует решения в федеральном законодательстве.