Придание свободе оценки доказательств значения принципа процесса можно объяснить тем, что подход к определению ценности и роли доказательств, другими словами, к их оценке при принятии судебных решений непосредственно влиял и влияет в значительной мере на складывавшиеся в конкретные исторические эпохи формы (типы, модели) уголовного процесса*(135).
Это подтверждено многовековой эволюцией уголовного судопроизводства.
Как известно, существенная черта обвинительного уголовного процесса заключалась, в частности, в том, что суд должен был лишь констатировать соблюдение правил осуществления различного рода ордалий или поединков, произнесения ритуальных присяг, а также истолковывать допущенные нарушения таких правил в пользу соответствующей стороны либо против нее. Виновным признавался не тот, кто по убеждению судьи в действительности совершил преступление, а тот, кто вышел «сухим из воды», не «сгорел в огне», победил в поединке, правильно произнес сложный текст клятвы, присяги или заклинания.
В период буржуазно-демократических преобразований широкое признание получили новые формы уголовного процесса — состязательный и смешанный процессы — с таким построением системы доказывания, которая основана на свободной оценке доказательств по внутреннему убеждению. Одну из этих форм — смешанную — и восприняло российское уголовное судопроизводство еще в 1864 г., когда был утвержден УУС.
В соответствии с действующим УПК для понимания принципа свободы оценки доказательств характерны следующие положения:
1. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. В законе, как правило, отсутствуют предписания о преимуществах одних доказательств перед другими, а равно о необходимом количестве доказательств для разрешения дела по существу.
2. Оценка доказательств проводится уполномоченными должностными лицами по своему внутреннему убеждению, что означает самостоятельность оценки доказательств всеми субъектами доказывания. Свобода оценки доказательств судом дополнительно гарантируется правилом, запрещающим вышестоящим судебным инстанциям при отмене приговора и направлении дела на повторное судебное разбирательство предрешать вопросы, к примеру, о доказанности или недоказанности обвинения либо о достоверности или недостоверности конкретных доказательств (ч. 2 ст. 386, ч. 7 ст. 410 УПК).
3. Внутреннее убеждение не может быть предположительным и произвольным*(136). В основе формирования вывода суда, прокурора, следователя, дознавателя должна лежать совокупность относимых, достоверных, допустимых доказательств. Внутреннее убеждение — это уверенность в доброкачественности доказательств и правильности делаемых на их основе выводов. Неустранимые сомнения в виновности обвиняемого, подсудимого надлежит толковать в пользу обвиняемого.
4. Судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь и дознаватель оценивают доказательства, руководствуясь не только законом, но и совестью.
Упоминание закона в контексте оценки доказательств означает, что все должностные лица обязаны знать и соблюдать нормы уголовно-процессуального законодательства, в том числе те, которые регламентируют доказывание. Доказательства, полученные с нарушением закона, как уже неоднократно указывалось выше и будет еще указываться в последующих главах учебника, являются недопустимыми и не могут использоваться для подтверждения подлежащих установлению обстоятельств.
Введение в текст ч. 1 ст. 17 УПК положения о необходимости руководствоваться при оценке доказательств совестью*(137) означает прежде всего возложение на тех, кому доверено принимать ответственные решения, связанные с привлечением людей к уголовной ответственности, обязанности строго соблюдать как закон, так и нормы нравственности, в первую очередь те, которые призваны вызывать чувство ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, обществом, государством, стимулировать самоконтроль, адекватную самооценку своих поступков. Следование велениям совести вполне может быть отнесено к средствам, обеспечивающим не только законность и обоснованность приговора, но и его справедливость (ст. 297 и 383 УПК).