10. Концепция Филофея «Москва — третий Рим»

| Правовой портал "Правопорядок" | 10. Концепция Филофея «Москва — третий Рим» |
10. Концепция Филофея «Москва — третий Рим»

Автор теории, вошедшей в историю политической мысли под названием «Москва — третий Рим», был иосифлянином по своей идеологической направленности. Его учение развивало и уточняло главные иосифлянские идеи о природе царской власти, ее назначении, взаимоотношении с подданными и церковной организацией.
О самом авторе, монахе (или, может быть, настоятеле) Псковского Елиазарова монастыря Филофее, известно немногое. Сам о себе он пишет, пользуясь традиционной самоуничижительной формулой: «человек сельский, учился буквам, а еллинских бор- зостей не текох, а риторских астрономий не читал, ни с мудрыми философами в беседе не бывал». Сохранившаяся о нем заметка его современника сообщает, что Филофей постоянно жил в монастыре («той старец неисходен бе из монастыря») и был образованным человеком («премудрости словес знаем»). Неизвестный биограф отмечает также смелость Филофея и его нелицеприятность, благодаря которой он «многа показал дерзновения к государю… боярам и наместникам», бесстрашно обличая их злоупотребления. Свою политическую теорию он сформулировал в письмах псковскому наместнику М. Г. Мунехину и великим князьям Василию Ивановичу и Ивану Васильевичу.

Наиболее подробно у Филофея разработан вопрос о значении законной царской власти для всей русской земли. В Послании к великому князю Василию Ивановичу он возводит династическое родословие русских князей к византийским императорам, указывая Василию III, что править ему следует по заповедям, начало которым было положено великими прадедами, в числе которых называются «великий Константин,.. Блаженный святой Владимир и великий и Богоизбранный Ярослав и прочие… их же корень до тебе».
Много внимания он уделял теме о Божественном происхождении царской власти. Царь «поставлен от Бога» и «сердце царево в руце Божией, он слуга бо есть Божий». Ему поручено в силу Божественного Промысла «осуществлять наказание всем людям содеювающим неправду». Он — «высокостолпнейший государь и самодержец, Боговенчанный христианский царь, браздодержатель, всем христианским исполнением обладающий». Он и «веры срдержитель», и «соблюдатель всех христо- именитых людей». На нем лежит обязанность заботиться о своих подданных, а для этого необходимо содержать свое «царствие со страхом Божиим», к чему обязывает князя «скипетр в руке» и «венец на голове», и быть властелином над своими подвластными, ибо «который царь не властвует над подвластными», тот «не избегнет суровой Божьей кары». Так, его государство может постичь «трус» или «море потопи» (затопление), или «земля пожре» (мор).
Многократно обращается Филофей к описанию образа держателя верховной власти, разрешая его традиционно. Царь строг ко всем, кто отступает от «правды», но заботлив и справедлив в отношении всех своих подданных, в его обязанности входит утешать «плачущих и вопиющих… избавлять обидимых от руки обидящих».
Высокое представление о царской власти подтверждается требованиями безоговорочного подчинения ей со стороны подданных. По мысли Филофея, все подданные дают обет государю волю его «творити и заповеди хранити во всем».
Право на оказание сопротивления государю псковский старец отвергает. Даже в том случае, если придется кому-либо понапрасну терпеть «царское великое наказание», то возможно выразить свою печаль только «горьким стенанием и истинным покаянием».
Не только действия против верховной власти недопустимы, но даже и «хулен помысел».
В духе иосифлянских традиций Филофей защищал стяжательский статус всей церковной организации, грозя небесными карами тем, кто обидит церкви и монастыри покушением на их имущество. Если кто начнет «беззаконно отнимать села и вертограды или неправедно суд творить… или монастырям данное насильственным граблением отнимать, то четверицей все отдаст церкви». Даже если такой человек «саном высок, а Святых Отцов правилам не подчиняется, то наша власть повелевает та-ких огнем пожещи, а дома их святым церквам отдать, которые они обидели».
Власть должна также следить и за благочинением в самой церкви и если «игумены, попы и диаконы» дерзнут «за некую скверную плату… поставлять в священнический сан» или «кто от мирских продаст церковную власть», то такие люди будут не только прокляты по церковным правилам, но и «примут беду от мирских властей».
Правовые взгляды Филофея типичны для русского мыслителя XV—XVI вв. Правовые нормы государства (положительные законы) названы у него «грацкими законами» и по содержанию определяются им как «правда» с традиционным совмещением в этом термине юридических и нравственных характеристик. Любое действие, нарушающее норму положительного права, рассматривается им как «неправда» («неправдовал кого в чем» — клеветал; «неправдою, что восхитил» — воровал и т. д.) и требует по своей природе возмездия, прежде всего от Бога, но и обязательно от земных властей.
Установление в стране правосудия, равно как и законная реализация власти, — высший долг великого князя перед Богом и людьми. Он, как и его предшественники, настаивает на необходимости законных форм реализации власти. Так, Ивану Васильевичу он советует жить праведно и следить за тем, чтобы и подданные его жили по законам.
В своих Посланиях Филофей поднялся до понимания исторических перспектив политического развития России, видел и понимал значение объединительной политики и ее ближайших и отдаленных последствий. Анализ современных мыслителю исторических событий, определивших судьбу его родины в острополитической ситуации конца XV — начала XVI в., приводит автора к мысли, что именно сейчас и наступил тот момент, когда Россия стала объектом высшей провиденции. Ее судьба не может представляться религиозному мыслителю отдельно от судьбы православной христианской религии. Только верное православию государство может быть объектом Промысла Бо- жия, и в данный момент, считал Филофей, есть все доказательства, что им стала Россия: ныне «вся христианские царства попраны от неверных… придоша в конец и снидошася во едино царство нашего государя». И произошло это в осуществление древних пророчеств: «два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти».
Сохранившая верность православию, Россия непобедима, она сбросила татарское иго, ныне успешно обороняет свои границы и возвышается в глазах современников еще и благодаря успехам на дипломатическом поприще. Величие и славу России Филофей сравнивает с величием и славой Рима, и особенно Византии, которая в глазах всех русских считалась великим государством. Ее блеск, слава и могущество не исчезли, а перешли к стране, возглавляемой великим русским князем.
Развитая Филофеем в политическую теорию формула «третьего Рима» была не нова для литературы XV—XVI столетий. Сказания о наследовании той или иной страной религиозно-политического величия были известны еще в Византии. Перо Филофея приблизило их к современным условиям политико-правовой жизни русского общества.
Некоторые исследователи усматривали в идее провиденциализма элементы агрессии, выражение желания распространения влияния России, в той или иной форме, на другие страны. Подобное толкование доктрины Филофея неоправданно. Несомненно, православие представлялось мыслителю единственной истинной верой, обеспечивающей человеку путь к спасению, а государству к процветанию. Именно поэтому он прочно связывает с ним судьбу России, чем и объясняется призыв ко всем христианам видеть в лице Москвы оплот православия, а следовательно, защиту и поддержку для каждого из них лично. Но вдоктрине отсутствуют призывы к захвату других стран с целью их присоединения к Московскому государству. Нет в ней и речи о том, чтобы отдельные лица, не исповедующие православие, перешли бы в эту религиозную конфессию.
Современники так и восприняли теорию псковского старца. Никогда она не служила — ни во время жизни мыслителя, ни впоследствии — оправданием или обоснованием каких-либо агрессий.
Политическая программа Филофея не исчерпывается только вопросами, касающимися организации и деятельности общерусской государственной структуры под главенством единого великого князя (а затем и царя). Большое внимание уделялось Фило- феем и формам идеологического воздействия на население со стороны государственной власти, вопросам внутренней свободы православного христианина в государстве. Резко и категорически он выступил против свободы суждений и особенно против научных исследований. Видимый мир, по мнению Филофея, не только не следует преобразовывать, но грешно даже изучать. «Несовершенным (т. е. людям. — Н. 3.) Апостол выше силы не велел пытати». Здесь Филофей не признает никаких земных авторитетов. Наука — запретный плод не только для простецов, но и для царей, и святителей, и всех вельмож, и прочих всех людей, ибо это опасное и вредное занятие. Всю дохристианскую культуру автор Посланий отрицает. Своим согражданам он советует от ученых «бегати, яко кто бежит от змия», объявляя единственным источником всех знаний только «Слово Бога».
Теория Филофея «Москва — третий Рим» получила большое распространение, она неоднократно воспроизводилась средствами живописи, включалась в состав храмовых росписей и других эпохальных живописных и литературных произведений и была усвоена русским общественным мнением. ееформулы воспроизведены в чине венчания Ивана IV на царство, и в этом плане вполне возможно считать ее доктриной, получившей официальное признание.