При реальном договоре хранения права и обязанности сторон возникают лишь после передачи вещи. Иное дело — договор консенсуальный, когда отношения сторон порождаются самим соглашением между ними. В таком договоре можно четко разделить права и обязанности, возникшие между контрагентами в связи с передачей вещей на хранение, и те, для возникновения которых необходима передача вещи. Последние совпадают с теми правами и обязанностями, которые в реальном договоре хранения связывают стороны с момента его заключения.
Пункт 2 ст. 886 ГК, характеризуя особенности консенсуального договора, ограничивается указанием лишь на обязанность хранителя принять на хранение вещь от поклажедателя в предусмотренный договором срок. Однако в действительности такой договор включает и встречную обязанность поклажедателя; последний в этот же предусмотренный договором срок должен передать вещь на хранение. Подтверждает такую обязанность ст. 888 ГК. Несмотря на то что она именуется «Исполнение обязанности принять вещь на хранение», по сути эта статья посвящена, на что уже обращалось внимание, в значительной мере регулированию именно встречной обязанности поклажедателя — передать вещь хранителю.
Статья 888 ГК применительно к обязанности поклажедателя прежде всего выделяет ситуацию, при которой вещь вообще не была передана. Последствием такого несостоявшегося хранения служит, если иное не предусмотрено законом или договором, возникновение у хранителя права требовать возмещения причиненных убытков. Не очень удачная реакция ч. 2 п. 1 ст. 888 ГК, в которой оказались смешанными последствия неисполнения и несвоевременного исполнения поклажедателем своей обязанности передать вещь, не исключает возможности для хранителя требовать возмещения убытков и в связи с несвоевременной передачей вещи на хранение. Налицо, таким образом, возможность требовать возмещения как компенсационных, так и мораторных убытков.
Еще одно последствие допущенного поклажедателем нарушения его обязанностей закреплено в п. 2 ст. 888 ГК. Оно состоит в том, что если иное не предусмотрено договором, хранитель освобождается от необходимости принять вещь на хранение в случае, когда в установленный договором срок она не будет ему передана. Указанная норма имеет в виду просрочку должника, которой в общем виде посвящена ст. 405 ГК. Однако существуют определенные различия между приведенными общей и специальной нормами. Если общая норма (ст. 405 ГК) предоставляет кредитору право заявить требования, помимо возмещения убытков, также о расторжении договора лишь в случаях, когда исполнение по указанной причине утратило интерес для кредитора, то норма специальная (п. 2 ст. 888 ГК) наделяет кредитора-хранителя ничем не ограниченным правом по собственному усмотрению освободить себя от рассматриваемой обязанности. Таким образом, в последнем случае для возникновения права на отказ необходимым и достаточным основанием служит сам факт просрочки.
Обязанность поклажедателя передать в установленный срок вещь на хранение отличается еще двумя особенностями. Прежде всего это связано с тем, что указанная обязанность носит условный характер: она теряет силу, если поклажедатель не воспользуется предоставленной возможностью заявить хранителю об отказе воспользоваться его услугами (п. 1 ст. 888 ГК). При этом для освобождения себя от ответственности поклажедатель должен о своем отказе заявить «в разумный срок».
Еще одна особенность — о ней также идет речь в п. 1 ст. 888 ГК — состоит в том, что, как было подчеркнуто уже ранее, хранитель лишен права требовать от поклажедателя передачи указанной в договоре вещи. В данном случае ответственность поклажедателя существует, но исчерпывается возмещением убытков, а если это предусмотрено законом или договором, то и (или) уплатой неустойки. Соответствующая норма по сути совпадает с п. 2 ст. 396 ГК, который предусматривает, что возмещение убытков (уплата неустойки) при неисполнении обязательства, в отличие от его ненадлежащего исполнения, влечет за собой освобождение должника от реального исполнения. Отличие состоит главным образом в том, что общая норма носит диспозитивный характер, допуская иное в законе или договоре, а специальная, относящаяся к хранению, является императивной. Следовательно, если в договоре будет предусмотрено иное, придется признать соответствующее условие в нем ничтожным. Отмеченное обстоятельство отражает специфику самого предмета обязательства — оказание услуги. Как уже отмечалось, в данном случае требование об исполнении в натуре явно не отвечало бы существу оказания услуги как таковой: нельзя оказывать услугу тому, кто от нее отказывается.
Таким образом, нарушение поклажедателем обязательства передать вещь влечет за собой наступление обычной гражданско-правовой ответственности. С этим связан ряд последствий. Во-первых, убытки от непередачи вещи на хранение (компенсаторные убытки) в силу ст. 393 ГК («Обязанность должника возместить убытки») и ст. 15 («Возмещение убытков»), к которой она отсылает, возмещаются в полном объеме, включая реальный ущерб и упущенную выгоду. Во-вторых, указание в п. 1 ст. 888 ГК на освобождение от обязанности возместить убытки в случае своевременного (в «разумный срок») уведомления хранителя о том, что вещь не будет вопреки договору передана на хранение, представляет собой не единственное, а лишь дополнительное, сверх указанных в п. 3 ст. 401 ГК, основание освобождения от ответственности. В-третьих, стороны имеют возможность обеспечить неустойкой обязательства не только хранителя (принять вещь на хранение), но и поклажедателя (своевременно передать вещь).
Одно из условий рассматриваемого договора составляют сроки исполнения сторонами своих обязанностей.
Особое значение имеет срок в консенсуальном договоре, когда с его наступлением связывается действие во времени права поклажедателя требовать от контрагента принять вещи на хранение и его же обязанность передать их.
Кроме того, и для консенсуального, и для реального договора имеет в равной мере значение срок хранения (ст. 889 ГК). Срок (период) хранения, а в консенсуальном договоре, кроме того, и дата сдачи-приемки вещи на хранение могут быть в нем прямо указаны. Стороны вправе поступить и иначе: включить в договор условия, которые позволяют определить срок хранения. Обычно условия с определимым сроком увязывают с какими-либо обстоятельствами. Примером может служить условие, по которому должно быть принято на хранение приобретенное поклажедателем оборудование до момента завершения капитального ремонта на его предприятии. Наконец, возможен и третий вариант, когда условия договора не содержат указаний не только конкретного срока хранения, но и способа его определения. В этом случае хранение должно осуществляться до востребования поклажедателем (п. 2 ст. 889 ГК).
В договоре, по которому срок исполнения считается установленным до востребования хранителя, ему предоставлено право по истечении обычного при данных обстоятельствах срока хранения вещи потребовать от поклажедателя взять ее обратно, установив для этой цели «разумный срок» (п. 3 ст. 889 ГК).
Поскольку речь идет только о праве заявить соответствующее требование поклажедателю, в случаях, когда хранитель не воспользовался им, вступает в действие п. 3 ст. 425 ГК. Это означает, что договор будет считаться действующим до момента возвращения вещи поклажедателю.
На поклажедателя, в свою очередь, возлагается обязанность по истечении срока хранения немедленно забрать переданную вещь обратно. Такую обязанность он несет независимо от того, идет ли речь о сроке определенном, определимом или (при хранении до востребования) назначенном хранителем.
Специальные на этот счет правила существуют на железнодорожном транспорте. Так, ст. 49 Транспортного устава железных дорог РФ предусматривает, что если предельные сроки хранения грузов, багажа или грузобагажа истекли вследствие непреодолимой силы, военных действий, блокады, эпидемии или иных обстоятельств, дорога обязана запросить получателя и отправителя о дальнейшей судьбе грузов, багажа, грузобагажа. И в случае, когда в течение четырех суток от них не поступит на этот счет распоряжений, дорога должна возвратить указанные вещи отправителю, а если это сделать невозможно, то реализовать их. Сами сроки хранения ручной клади на железной дороге устанавливаются правилами перевозки пассажиров, багажа и грузобагажа (п. 34 Правил оказания услуг по перевозке).
Кодекс торгового мореплавания (КТМ) предоставляет перевозчику в определенных случаях (в частности, если в порту выгрузки получатель не востребовал груз или отказался от него) право сдать груз на хранение на склад либо «в иное надежное место». Если в течение двух месяцев получатель не востребует груз, перевозчик приобретает право продать его в установленном порядке (ст. 159 КТМ).
Федеральным законом «О почтовой связи» (ст. 21) для временного хранения (т.е. хранения почтовых отправлений и денежных средств, которые не могли быть по не зависящим от организации почтовой связи причинам ни вручены адресату, ни возвращены пользователю услуг) установлены специальные правила. Они включают необходимость обращения в суд для получения разрешения на вскрытие нерозданных почтовых отправлений. В случае, если это не поможет получению адресатом отправления, хранение продолжается еще шесть месяцев, после чего письменные вложения изымаются и уничтожаются, а к остальным вложениям применяется установленный ст. 226 ГК режим движимых вещей, от которых собственник отказался.
Режим вещей, находящихся на хранении, в конечном счете выражается в тех правомочиях, которыми хранитель наделен и которые соответственно может осуществлять.
Как уже неоднократно отмечалось, имманентный хранению признак состоит в том, что хранитель обладает правом владения. Имеется в виду, что сужение этого права до «держания» (detentio) в рамки современного гражданского законодательства не укладывается. Как законный владелец вещи, хранитель, в частности, имеет право на предъявление виндикационного иска в соответствии со ст. 305 ГК. Сложнее решается вопрос относительно возможности предъявления требований о передаче вещи, адресованных самому хранителю.
Прежде всего речь идет о требованиях, исходящих от поклажедателя. Если в роли последнего выступает лицо, которое не является ни собственником, ни законным владельцем вещи, то, естественно, оно только и может заявлять иски, основанные на нарушении хранителем обязанности возвратить вещь. В литературе возникли определенные разногласия при оценке иной ситуации: если в роли поклажедателя выступает лицо, которому вещь принадлежит на праве собственности или законного владения. Так, К.А. Граве полагал, что тогда поклажедателю предоставляется возможность по своему выбору остановиться на одном из двух требований: виндикационном или основанном на договоре хранения <*>. Прямо противоположной была позиция О.С. Иоффе. Он обращал внимание на то, что «если истца и ответчика связывают договорные правоотношения, нет оснований квалифицировать предъявленный иск как виндикационный, и дело должно рассматриваться по правилам о договорном иске» <**>. Приведенный вывод основан на общем принципе о вытеснении обязательственными требованиями требований вещных. Практическое значение последней точки зрения состояло прежде всего в том, что иное решение — право выбора одного из двух оснований — лишало бы хранителя возможности противопоставить требованиям поклажедателя свои возражения, опирающиеся на договор хранения.
———————————
<*> См.: Граве К.А. Указ. соч. С. 328.
<**> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 204.
Требование заявителя-собственника к хранителю является производным по отношению к тому, которое может быть им же заявлено поклажедателю. Имеется в виду, что собственник вправе потребовать свою вещь от хранителя только при условии, когда аналогичное требование он мог адресовать самому поклажедателю. Следовательно, если поклажедатель является законным владельцем переданной на хранение вещи, заявленный собственником к хранителю иск не подлежит удовлетворению. И наоборот, в случаях, когда поклажедатель должен квалифицироваться как недобросовестный владелец либо хотя и добросовестный, но при этом отсутствуют указанные в ст. 302 ГК обстоятельства, которые необходимы для истребования вещи (вещь либо утеряна собственником или лицом, которому тот передал вещь во владение, либо похищена у того и другого, либо выбыла из владения иным путем, но непременно помимо их воли), заявленное последним хранителю требование не подлежит удовлетворению.
Что же касается встречных требований хранителя, связанных с выплатой вознаграждения, возмещением расходов и др., то такие требования он вправе адресовать только поклажедателю, принимая тем самым риск неполучения от последнего соответствующих сумм на себя.
В свое время интересный пример из судебной практики привел Э. Лаасик <*>. Речь шла о ситуации, при которой собственник, знавший, у кого именно хранится без его ведома принадлежащая ему вещь, уклонился от ее получения. И как можно судить из фабулы дела, именно по той причине, что не хотел платить предусмотренное в договоре хранения вознаграждение. Думается, что в виде общего правила в описанном случае собственник вправе был истребовать свою вещь и без выплаты вознаграждения. Помимо прочего, речь идет о том, что право собственника на отобрание вещи не основано на договоре, а носит виндикационный характер и, следовательно, не предполагает перемены лиц в обязательстве, выраженной в переводе долга. Однако это положение знает и исключение. Речь идет о ситуации, при которой хранитель сможет доказать, что в данном конкретном случае налицо определенный положительный результат хранения для собственника. Имеется в виду, что тем самым оказанная услуга при отсутствии ее оплаты может рассматриваться как неосновательное обогащение (например, при передаче вором на хранение скоропортящейся вещи — помещение украденного мяса на хранение в холодильник).
———————————
<*> См.: Лаасик Э. Указ. соч. С. 372.
Хранитель не вправе сам пользоваться переданной вещью и передавать ее в пользование третьему лицу. Исключение составляют случаи, когда на этот счет получено согласие поклажедателя. Допускается, однако, возможность определенных отступлений от приведенного правила. Речь идет о случае, когда «пользование хранимой вещью», а равно «передача ее в пользование третьему лицу» оказываются необходимыми для обеспечения сохранности вещи и вместе с тем не противоречат договору хранения. Такой случай может возникнуть при хранении коровы: если хранитель оставит ее недоенной, корова погибнет. Статья 892 ГК, которая имеется в виду, исходит из того, что соответствующие действия хранитель осуществляет на свой риск и именно по указанной причине он не нуждается в согласии поклажедателя.
Приведенная ситуация может быть весьма условно названа «пользованием вещью». Имеется в виду, что пользование как таковое выражается в удовлетворении вещью своих собственных потребностей. А потому по самой его природе оно должно обеспечивать интерес носителя права, т.е. поклажедателя. Так бывает, например, когда владелец автостоянки использовал находящийся в загоревшейся автомашине огнетушитель. Следует особо отметить, что использование хранимой вещи без согласия поклажедателя в случае, предусмотренном ст. 892 ГК, укладывается в рамки прав хранителя, а потому возможные неблагоприятные для поклажедателя потери, наступившие по обстоятельствам, не зависящим от хранителя, должны пасть на поклажедателя. Разумеется, последний не лишен права доказывать, что условия использования, указанные в ст. 892 ГК, отсутствовали. Например, ссылаться на то, что пользование вещью в действительности не было необходимым вообще или по крайней мере для обеспечения сохранности принадлежащей именно данному поклажедателю вещи (например, случай, когда на самом деле опасность угрожала вещам других поклажедателей и (или) имуществу самого хранителя).
В виде общего правила пользование переданной на хранение вещи, не считая тех исключительных ситуаций, о которых шла речь, представляет собой обычное нарушение договора, которое влечет за собой предусмотренные законом негативные для хранителя последствия. В ряде случаев стороны заранее оговаривают в договоре последствия такого рода нарушений. Примером может служить спор, возникший по поводу юридической природы той суммы, которую хранитель обязан в соответствующих случаях уплатить поклажедателю за неправомерное пользование переданной на хранение вещи. Так, акционерное общество заключило с меланжевым комбинатом договор на оказание услуг, выражавшихся в принятии на ответственное хранение изготовленной продукции и ее отгрузке. Договором было предусмотрено, что комбинат не вправе по своему усмотрению пользоваться переданной ему на хранение продукцией (тканью). При нарушении этого условия он обязан был выплатить акционерному обществу двукратную стоимость использованной ткани. Комбинат нарушил данную обязанность, и тогда возник вопрос о том, что имели в виду стороны под «двукратной стоимостью». Необходимость дать на него ответ была связана с тем, что акционерное общество рассматривало указанную двойную стоимость как цену использованной комбинатом продукции. А если это так, то проценты за пользование чужими средствами (ст. 395 ГК) должны были исчисляться применительно к сумме, составляющей эту двукратную стоимость. Однако Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ с таким пониманием соответствующего договора не согласился. Он указал на то, что «двукратная стоимость» — это обычная неустойка, право на взыскание которой возникло в связи с допущенным комбинатом нарушением договора. А из этого следует, что базу для исчисления процентов по ст. 395 ГК должна составить именно однократная стоимость ткани <*>.
———————————
<*> См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда. 1997. N 5. С. 66 — 67.
При отсутствии на этот счет в договоре указаний, подобных тем, которые имелись в приведенном случае, речь может идти о взыскании неосновательного обогащения (например, использование хранителем на стоянке автомашин, принадлежащих поклажедателям), а при повреждении вещи, утрате ее товарного вида и других последствиях, повлекших снижение стоимости вещи, — о возмещении убытков.
Из ст. 906 ГК, закрепившей возможность существования обязательства хранения, которое возникает из закона, и приоритет норм, содержащихся в такого рода законах по отношению к гл. 47 Кодекса, следует, в частности, что хранитель может быть наделен правом пользоваться вещью и в силу закона. Такое исключение из действия ст. 892 ГК содержится в ст. 53 ФЗ «Об исполнительном производстве». Она предусматривает, что лица, которым передано на хранение имущество должника, вправе пользоваться этим имуществом, если только по причине особых его свойств использование не ведет к уничтожению или уменьшению ценности имущества. При этом фактически полученная от использования арестованного имущества выгода засчитывается в счет подлежащего выплате вознаграждения.
Или другой пример: пользование арестованными ценными бумагами при их хранении допускается, но только в интересах своевременного, полного и правильного выполнения исполнительного документа <*>.
———————————
<*> См. п. 8 Порядка наложения ареста на ценные бумаги (Собрание законодательства РФ. 1998. N 33. Ст. 4035).
Общие нормы о пределах права пользования со стороны хранителя распространяются и на fructus. Имеется в виду, что полученные за время хранения плоды, а равно и доходы должник обязан передавать поклажедателю вместе с возвращением вещи. Указанная норма (п. 3 ст. 900 ГК) является диспозитивной, допуская иное в договоре.
Договор хранения как таковой не предполагает наделения хранителя не только правом пользования, но в такой же мере и правом распоряжения переданным ему на хранение имуществом. Специальный случай распоряжения вещью — передача ее в пользование третьему лицу — был рассмотрен выше. Распоряжение хранителем взятой на хранение вещью должно рассматриваться как нарушение договора и влечь за собой обязанность возместить поклажедателю причиненные убытки.
ГК предусматривает определенные исключения из правила, по которому не допускается распоряжение хранителем переданным на хранение имуществом. Так, в общих положениях о хранении выделены три случая, при которых хранитель обладает в строго ограниченных пределах указанным правомочием. В одном из них признание права распоряжения за хранителем вызвано интересами исключительно этого поклажедателя, в другом — как хранителя, так и всех вообще поклажедателей, передавших ему вещь, а в третьем — только самого хранителя.
В первом случае имеется в виду наделение хранителя правом самостоятельно решать вопрос о продаже вещи (или ее части), если она уже подверглась порче либо только возникла реальная угроза порчи или обстоятельства, которые не позволяют обеспечить ее сохранность, притом ожидать от поклажедателя своевременного принятия мер нельзя. Перечень условий, при которых такая самостоятельная продажа возможна, а также порядок ее осуществления определены в п. 2 ст. 893 ГК. Имеется в виду, что продажа должна осуществляться по цене, соответствующей той, которая сложилась в месте хранения вещи. В случаях, когда обстоятельства, вызвавшие необходимость продажи, возникли по причине, за которую хранитель не отвечает, он передает поклажедателю вырученную за продажу сумму, сохраняя право на возмещение своих расходов по продаже за счет выкупной цены.
Второй случай (см. о нем подробнее ниже) предусматривает ситуацию, при которой хранитель приобретает право обезвредить или уничтожить хранящиеся у него вещи с опасными свойствами (ст. 894 ГК).
Наконец, в третьем случае, как и в первых двух, у хранителя возникает возможность, после предварительного письменного предупреждения поклажедателя, собственной волей решить вопрос о ее продаже с соблюдением установленного порядка <*>. И порождается эта возможность нарушением поклажедателем обязанности своевременно взять вещь обратно, в том числе уклонением от получения вещи (см. п. 2 ст. 899 ГК).
———————————
<*> Порядок, о котором идет речь, состоит в том, что вещи должны быть проданы по цене, которая сложилась в месте хранения, а при их стоимости, по оценке, свыше 100 установленных законом минимальных размеров оплаты труда продажа должна происходить с аукциона в общем, установленном для того ст. 447 — 449 ГК порядке (п. 2 ст. 899 ГК).
Указанные ситуации объединяет то, что право распоряжения возникает у хранителя лишь при наличии, на что уже обращалось внимание, определенных, указанных в соответствующих нормах Кодекса обстоятельств. Иная ситуация выделена в ст. 918 ГК. В ней применительно к хранению на товарном складе предусмотрена возможность наделения хранителя правом распоряжаться сданными ему на хранение товарами (см. об этом ниже).
ГК усматривает смысл обязанностей хранителя в принятии мер по обеспечению сохранности переданной ему вещи.
Пункт 1 ст. 891 ГК, посвященный критериям, которые должны учитываться при оценке действий хранителя, ориентирует прежде всего на принятие мер, предусмотренных в договоре. И только при отсутствии в нем соответствующих условий или их неполноте вступают в действие «каучуковые критерии». Имеется в виду, что для сохранения вещи должны быть приняты и такие меры, которые соответствуют обычаям делового оборота и существу обязательства, включая свойства переданной на хранение вещи. Допускаются указания в договоре и обратного характера: запрещение принятия определенных мер либо общее указание на то, что предусмотренными в договоре мерами обязанность хранителя исчерпывается. Причины появления такого рода условий могут быть самыми различными — от особенностей хранимой вещи (например, недопустимость замораживания соответствующих продуктов) до нежелания сделать более дорогим хранение. Соответственно нарушение такого ограничительного условия в одних случаях приводит к принятию хранителем на себя риска возможных для самой вещи последствий (ее гибели или повреждения), а в других — к освобождению поклажедателя от необходимости компенсировать хранителю понесенные им для этой цели расходы.
Основная обязанность хранителя — сберечь вещь. Однако договором, законом или иными правовыми актами на хранителя могут быть возложены обязанности предоставления, помимо основной, и ряда дополнительных, связанных с нею услуг. Связь таких услуг с основной — хранением — бывает и прямой, и косвенной. Примером могут служить услуги, предусмотренные в Правилах наложения ареста на ценные бумаги. В целях своевременного и правильного осуществления исполнительного производства, а также содействия реальному исполнению решений судебных органов на специализированные организации, которым передаются на хранение ценные бумаги, возложена обязанность при наступлении сроков платежа по ним или их погашения принимать меры к истребованию денежных средств с дальнейшим зачислением на депозитный счет соответствующего подразделения судебных приставов.
Обязательства по хранению вещи относятся к числу предполагающих их личное исполнение должником. Это связано с тем, что поклажедатель, заключая договор, обычно учитывает индивидуальные особенности хранителя: заслуживает ли он доверия и, в частности, в состоянии ли по своему финансовому положению нести соответствующую ответственность, обеспечивает ли имеющееся на складе оборудование необходимые для данной вещи условия хранения и др. Учитывая все тот же особый, фидуциарный характер хранения, ст. 895 ГК, посвященная передаче вещи на хранение третьим лицам, предусматривает получение на то предварительного согласия поклажедателя. В этом согласии, однако, нет необходимости, если возможность передачи вещи на хранение третьему лицу была заранее предусмотрена договором либо хранитель в интересах поклажедателя был силой обстоятельств вынужден передать вещь на хранение третьему лицу, а обстоятельства складывались таким образом, что получить согласие поклажедателя хранитель не имел возможности (например, склад вследствие паводка оказался затопленным водой). В любом таком случае о состоявшейся уже передаче на хранение вещи третьему лицу хранитель должен уведомить поклажедателя, и притом незамедлительно. Нарушение указанной обязанности хранителем само по себе может влечь неблагоприятные для него последствия. Имеется в виду, что при гибели или повреждении вещи поклажедатель получает возможность ссылаться на то, что если бы он был вовремя уведомлен о передаче третьему лицу, таких последствий можно было бы избежать (например, немедленно забрав переданные на хранение вещи). И если ему удастся это доказать, он приобретает право требовать возмещения убытков, которые были ему таким образом причинены.
При передаче вещи на хранение третьему лицу договор продолжает связывать поклажедателя с первоначальным хранителем. Поскольку в таком случае речь идет не об уступке прав и переводе долга, а лишь о возложении исполнения на третье лицо, за действия последнего в полном объеме отвечает должник (хранитель), притом как за свои собственные (ст. 895 ГК). Кодекс не предусматривает возможности предъявления третьему лицу поклажедателем каких-либо требований, как и третьим лицом — поклажедателю. Все отношения связывают поклажедателя только с хранителем, а хранителя — только с поклажедателем (разумеется, это не относится к случаям совершения ими деликтов, за которые каждый отвечает самостоятельно).
В обязанности хранителя входит соблюдение предусмотренных договором условий хранения вещи. Однако в силу различных обстоятельств иногда возникает необходимость изменить в соответствующей части договор. Поскольку такого рода изменения могут затронуть интересы поклажедателя, хранителю необходимо обо всем уведомить, опять-таки незамедлительно, поклажедателя. Однако этого недостаточно. В указанном случае для осуществления изменений в виде общего правила требуется предварительное получение согласия контрагента-поклажедателя. Соответственно п. 1 ст. 893 ГК предусматривает, что хранитель, самостоятельно принявший решение об изменении условий хранения (в том числе о способе и месте хранения), возлагает тем самым на себя риск наступления неблагоприятных последствий такого решения, в том числе и удорожания самого хранения. Это, однако, не относится к случаям, при которых изменения связаны с необходимостью устранить опасность утраты, недостачи или повреждения принятой на хранение вещи. Тогда хранитель, как указано в п. 1 ст. 893 ГК, вправе изменить способ, место и иные условия хранения, не дожидаясь ответа поклажедателя.
Смысл хранения состоит в том, что, заключив договор, поклажедатель поручает хранителю осуществлять за его, поклажедателя, счет необходимые меры для сбережения вещи. Соответственно понесенные хранителем расходы должны быть ему возмещены. В самом ГК (п. 2 ст. 897) указание на этот счет содержится прежде всего в отношении безвозмездного хранения. При таком виде хранения поклажедатель обязан возместить произведенные хранителем необходимые расходы на сохранение вещи, если законом или договором не предусмотрено иное.
В качестве примера можно сослаться на дело по иску частного предприятия к Управлению внутренних дел о возмещении убытков, которые возникли в связи с хранением автотранспортных средств. Истцом как раз и являлся тот, кому принадлежала платная стоянка, на которую ответчиком доставлялись на хранение автотранспортные средства, задержанные работниками Госавтоинспекции после дорожно-транспортных происшествий. Предметом иска служили суммы, составляющие стоимость хранения по установленным тарифам. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ признал такие требования завышенными, обратив внимание на то, что в данном случае речь идет о безвозмездном хранении, а потому в силу п. 2 ст. 897 ГК обязанность поклажедателя ограничивается возмещением хранителю необходимых расходов, если иное не предусмотрено законом или договором <*>.
———————————
<*> См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 6. С. 44.
Другое решение приведено в той же статье ГК применительно к договору возмездному. В этом случае действует общее правило: расходы включаются в состав причитающегося хранителю вознаграждения. Тем самым хранитель должен сам для себя решать, нужно ли ему было производить такие расходы. Соответственно вопрос о том, относятся ли расходы к числу необходимых, может возникнуть именно тогда, когда речь пойдет об оценке исполнения хранителем предусмотренной в п. 1 ст. 891 ГК обязанности обеспечить сохранность переданной вещи. Таким образом, хранитель принимает на себя риск того, что расходы, от которых он отказался, были, как оказалось, действительно необходимыми.
С известной долей условности можно сравнить отношение между возмездным и безвозмездным хранением с тем, которое существует между договорами подряда и возмездного оказания услуг. Имеется в виду, что хранитель в данном случае занимает позицию, близкую подрядчику в том смысле, что он несет ответственность тогда «за результат».
По указанной причине прежде всего именно для данного вида хранения (возмездного) приобретает особое значение выделение категории «чрезвычайных расходов». Для их компенсации предусмотрен особый режим (ст. 898 ГК). Среди прочего, если договором не установлено иное, такие расходы возмещаются сверх вознаграждения за хранение. И тогда уже интереса к тому, чтобы от них уклониться, у хранителя не будет.
Чрезвычайные расходы обладают двумя признаками: во-первых, по своему размеру они превышают обычные для такого рода хранения расходы и, во-вторых, являются неожиданными для сторон, вследствие чего стороны их не предвидели и, более того, не могли предвидеть при заключении договора. Порядок несения и компенсации таких расходов прямо противоположен установленному для расходов обычных. Чрезвычайные расходы подлежат возмещению хранителю только при условии, если на этот счет есть прямое указание в законе, ином правовом акте или договоре либо поклажедатель дал согласие на возмещение соответствующих расходов. Такое согласие может быть выражено и путем последующего их одобрения.
Для получения необходимого согласия хранитель должен обратиться с запросом к поклажедателю. Молчание последнего на протяжении указанного в запросе срока рассматривается как выражение согласия на соответствующие расходы (при условии, что по обстоятельствам дела это было возможно). Если же согласие поклажедателя не получено, хотя по обстоятельствам дела это было возможно, хранитель в виде общего правила лишается возможности требовать возмещения его чрезвычайных расходов. Однако в случаях, когда ему удастся впоследствии доказать, что расходы были понесены для предотвращения ущерба, который мог бы быть причинен вещи, если бы хранитель не произвел соответствующих расходов, эти последние должны быть ему компенсированы независимо от возражений поклажедателя (п. 2 ст. 898 ГК). Складывающаяся таким образом ситуация близка к той, которая возникает при заявлении требования, основанного на неосновательном обогащении (имеется в виду неосновательное сбережение имущества) <*>.
———————————
<*> См.: Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 593.
Приведенная норма ст. 898 ГК позволяет сделать вывод, что во всех других случаях, т.е. тогда, когда получено в любой из предусмотренных в этой статье форм согласие контрагента, тем самым создается презумпция целесообразности расходов. Это не лишает поклажедателя права доказывать иное (например, ссылаться на то, что хранитель намеренно или даже ненамеренно, т.е. заблуждаясь, неверно оценил обстоятельства).
Вслед за ГК 1964 г. и действующий Кодекс устанавливает пределы соответствующих требований, которые могут быть заявлены хранителем. В ГК 1964 г. они находились в прямой зависимости от того, являлось ли хранение безвозмездным или возмездным, а также кто выступает в роли контрагентов по договору. В частности, применительно к безвозмездному хранению по договору между гражданами ст. 425 ГК 1964 г. предусматривала, что хранитель в подобных случаях должен заботиться о переданном ему на хранение имуществе как о своем собственном. Имелось в виду, в частности, освобождение хранителя от ответственности в случае, когда ему удастся доказать, что вместе с хранимыми на складе вещами, несмотря на принятые им меры, погибло и его собственное имущество, притом по одной и той же причине. Иначе решается вопрос в п. 3 ст. 891 действующего Кодекса: «Если хранение осуществляется безвозмездно, хранитель обязан заботиться о принятой на хранение вещи не менее (выделено мною. — М.Б.), чем о своих вещах». Из редакции действующего ГК вытекает прежде всего то, что при описанной ситуации, когда наряду с вещами, которые находились на хранении, погибли и вещи самого хранителя, все же указанное обстоятельство само по себе может быть признано недостаточным для освобождения хранителя от ответственности <*>.
———————————
<*> В проект Гражданского уложения предполагалось ввести статью, которая предусматривала бы следующее: хранитель отвечает за случайную гибель или случайное повреждение вещи, если при общей опасности — для собственных вещей и для вещи, отданной на хранение, он спасает только свои вещи и при этом не может доказать, что он не имел возможности спасти одновременно принятые на хранение вещи.
Применительно к собственно хранению определенные обязанности возникают и у поклажедателя, за нарушение которых он несет указанную в ГК ответственность. Как уже отмечалось, Кодекс выделяет необходимость для поклажедателя возмещать убытки, которые были причинены хранителю свойствами сданной на хранение вещи. Смысл соответствующей нормы (ст. 903 ГК) состоит в том, что она расширяет круг оснований освобождения от ответственности: в данном случае освобождение может последовать только тогда, когда будет установлено, что, принимая на хранение вещь, хранитель знал или по крайней мере должен был знать о ее свойствах. Таким образом, риск случая (casus) перенесен в значительной части на поклажедателя как предполагаемого собственника вещи.
В соответствии с общими правилами о распределении бремени доказывания между сторонами в гражданском процессе (ст. 50 ГПК РСФСР и ст. 53 АПК РФ) указанные обстоятельства («не знал и не должен был знать») обязан доказывать хранитель. В данном случае речь идет о выполнении хранителем одной из своих обязанностей. Она состоит в том, что хранитель должен проявить активность при приеме вещей на хранение.
КонсультантПлюс: примечание.
Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 5 мая 1995 г. N 70-ФЗ утратил силу с 1 сентября 2002 года в связи с принятием Федерального закона от 24.07.2002 N 96-ФЗ «О введении в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации».
Как уже отмечалось, особые правила об ответственности поклажедателя установлены ст. 894 ГК применительно к хранению вещей с опасными свойствами, например легковоспламеняющихся, взрывоопасных или вообще опасных по своей природе. Имеются в виду меры противопожарные, санитарные, охранные и т.п. В необходимости принятия такого рода мер проявляется уже не частный, а публичный интерес, вследствие чего любые на этот счет ограничения, указанные в договоре, юридической силы не имеют. Примером относящихся к хранению специальных мер, такого же публичного характера, могут служить те, которые предусмотрены в Положении о порядке хранения арестованного и изъятого имущества, утвержденном Постановлением Правительства от 7 июля 1998 г. Хранитель обязан принимать меры, обеспечивающие сохранность свойств, признаков и стоимости соответствующего имущества, а также отличительных знаков.
В подобных случаях на поклажедателя возлагается обязанность предупредить хранителя при сдаче вещи на хранение о соответствующих ее свойствах. Если же он не исполнил указанной обязанности — при этом не имеет значения, поступил ли он подобным образом по своей вине или без вины (не знал и не должен был знать о таких свойствах), — ему придется нести неблагоприятные последствия хранения вещи с опасными свойствами. Одно из них, на что уже обращалось внимание, состоит в предоставлении второй стороне — хранителю права в любое время принять решение об обезвреживании или уничтожении вещи. При этом поклажедатель требований о возмещении причиненных ему таким образом убытков предъявлять хранителю не может. Более того, если заключенный договор был возмездным, хранитель и после уничтожения вещи имеет право на получение вознаграждения. Это означает, что неполученное вознаграждение подлежит уплате в полном размере, а уже выплаченное требовать обратно поклажедатель не может.
Следует особо отметить, что на поклажедателя возлагается обязанность возместить убытки, причиненные хранением такого рода вещей не только самому хранителю, но и третьим лицам. Например, если вследствие взрыва вещи сгорел принадлежащий хранителю склад, а с ним и хранящиеся на складе вещи других поклажедателей, соседнее здание, пострадал прохожий и т.п.
Менее жесткие для поклажедателя правила установлены на случай, когда вещь хранилась у профессиональных хранителей, притом возмездно. Речь идет о перенесении на профессиональных хранителей части соответствующего риска. Имеется в виду, что приведенные выше неблагоприятные для поклажедателя последствия хранения вещей с опасными свойствами наступают только в случаях, когда хранителю удалось доказать, что вещи были сданы на хранение под неправильным наименованием и тем самым хранитель был введен в заблуждение относительно подлинной опасности, которую создают переданные на хранение вещи. При этом не имеет значения, была ли передана вещь под неправильным наименованием поклажедателем умышленно или он сообщил такое наименование по ошибке. Важно и то, что в этих случаях при наружном осмотре вещей во время приемки хранитель сам не мог удостовериться в ее опасных свойствах.
Статья 894 ГК выделяет ситуацию, при которой хранитель знал об опасных свойствах вещей и все же согласился их принять. Если теперь, несмотря на то что соблюдались все условия хранения вещей, они все же стали опасными для окружающих либо для имущества хранителя или третьих лиц (например, для вещей, переданных другими поклажедателями) и притом обстоятельства не позволяют хранителю потребовать от поклажедателя немедленно забрать такие вещи либо поклажедатель не выполнил заявленного ему на этот счет требования, хранитель, на что уже обращалось внимание, вправе обезвредить или уничтожить вещи. При этом тогда надеяться на возмещение причиненных ему убытков поклажедатель не может. И все же особенность рассматриваемой ситуации — то, что такого рода вещи были приняты на хранение с ведома и согласия хранителя, — учитывается законодателем: как предусмотрено в п. 2 ст. 894 ГК, поклажедатель не несет ответственности за убытки, причиненные хранением соответствующих вещей, ни перед хранителем, ни перед третьими лицами.
Основную обязанность хранителя составляет возврат вещи, полученной от поклажедателя, если только речь не идет об иррегулярном хранении (п. 1 ст. 900 ГК). Возвращаемая вещь должна находиться в таком же состоянии, в каком она была передана, с тем, однако, что естественное ухудшение вещи или ее естественная убыль (имеются в виду естественная усушка, утруска) (либо иное ухудшение вследствие естественных свойств) падают на поклажедателя (п. 2 ст. 900 ГК). В этой связи Правила оказания услуг по перевозке пассажиров специально подчеркнули, что железная дорога за естественную порчу сданных на хранение скоропортящихся продуктов ответственности не несет.
Плоды и доходы, полученные во время нахождения вещи на хранении, считаются принадлежащими поклажедателю (собственнику). В этом проявляется существенное отличие хранения от аренды с передачей вещи арендатору, при которой собственник, передавший вещь в аренду, утрачивает право на плоды, продукцию и доходы от пользования вещью (ст. 606 ГК). Причиной подобного решения служит характер соответствующей услуги: при договоре аренды пользование составляет цель договора, а при хранении указанное правомочие у передавшего вещь предполагается отсутствующим.
Плоды и доходы, полученные за время хранения, должны быть переданы поклажедателю одновременно с возвратом вещи. Договором может быть предусмотрено и иное решение, когда плоды и доходы остаются у хранителя, в частности в качестве вознаграждения (части его) за оказанную услугу (п. 3 ст. 900 ГК).
Ответственность хранителя за утрату, недостачу или повреждение принятых на хранение вещей наступает в соответствии с общими основаниями ответственности должника. Содержащаяся в п. 1 ст. 901 ГК отсылка по этим вопросам к ст. 401 ГК означает, что хранитель в виде общего правила несет ответственность в подобных случаях лишь при наличии своей вины. Определяя виновность хранителя, как следует из этой последней статьи, необходимо учитывать, принял ли он при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, все меры для надлежащего исполнения.
Отсылка к ст. 401 ГК означает и то, что применительно к хранителю может действовать в определенных случаях правило о повышенной ответственности, т.е. ответственности независимо от вины должника. Конкретизация соответствующей нормы для договора хранения содержится в п. 1 ст. 901 ГК. В нем правила о повышенной ответственности, которые сформулированы в ст. 401 ГК применительно к случаям исполнения обязательства при осуществлении предпринимательской деятельности, распространяются на профессиональных хранителей. Указания на то, кого следует относить к этой категории субъектов, в самой ст. 901 ГК нет. Правда, то же понятие используется и в п. 2 ст. 886 ГК, который признает профессиональным хранителем коммерческую организацию либо некоммерческую организацию, осуществляющую хранение в качестве одной из целей своей профессиональной деятельности. Очевидно, приведенное толкование указанного термина нуждается в уточнении, исходя из самого смысла понятия «профессиональная деятельность». Имеется в виду, что не только в отношении некоммерческих, но в равной мере и коммерческих организаций для признания их профессиональными хранителями необходимо, чтобы хранение входило в состав осуществляемой ими предпринимательской деятельности. В противном случае нет оснований для применения правила о повышенной ответственности. Следовательно, склад несет ответственность за целостность и сохранность принятых им на хранение товаров — независимо от вины, но за утрату сданной клиентом в гардероб верхней одежды — лишь при наличии его вины в том.
Смысл повышенной с точки зрения ее оснований ответственности раскрывается в ст. 901 ГК. Пределы этой ответственности оказались несколько уже тех, которые указаны в ст. 401 ГК. Имеется в виду, что расширен круг обстоятельств, при которых профессиональный хранитель освобождается от ответственности. Речь идет об утрате, недостаче или повреждении вещей, которые произошли вследствие не только непреодолимой силы, умысла или грубой небрежности поклажедателя, но и свойств вещей, о которых хранитель, принимая вещи, не знал и не должен был знать. Таким образом, во всяком случае для освобождения профессионального хранителя от ответственности недостаточно доказательств того, что он принял все необходимые меры обеспечения сохранности переданной на хранение вещи, о которых речь шла выше в связи со ст. 891 ГК.
Так, в соответствии с заключенным между сторонами договором трест обязался принимать и хранить на своей базе поступающие контрагенту-объединению грузы, производить погрузочно-разгрузочные работы, а объединение — оплачивать оказанные услуги. Трест принял определенное количество металла на хранение, но около половины было утрачено «в результате разбойного нападения». При этих обстоятельствах Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ признал, что имеет место неисполнение хранителем обязанности в натуре, за которое должна быть применена мера ответственности в виде возмещения ущерба. Оценка действий треста на предмет установления его вины вообще не производилась <*>.
———————————
<*> См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1999. N 1. С. 22 — 23.
В случаях, когда поклажедатель не взял в установленный договором срок обратно хранившиеся вещи, а впоследствии произойдет их утрата, недостача или повреждение, поклажедатель, заявляющий соответствующие требования, оказывается в положении кредитора, допустившего просрочку. Тогда вступает в действие п. 2 ст. 901 ГК. Им предусмотрено сужение границы упречности поведения хранителя: ответственность хранителя наступает лишь при наличии с его стороны умысла или грубой неосторожности.
ГК (ст. 902) установил, что убытки, причиненные поклажедателю утратой, недостачей или повреждением вещи, должны возмещаться хранителем в соответствии с общим принципом, закрепленным в ст. 393 ГК, при условии, если иное не предусмотрено законом или договором. Учитывая, что ст. 393 ГК, в свою очередь, отсылает по вопросу о составе подлежащих возмещению убытков к ст. 15 ГК, это дает основания признать, что в виде общего правила возмещению со стороны хранителя подлежат, если иное не предусмотрено законом или договором хранения, расходы, которые поклажедатель произвел или должен будет произвести для восстановления утраченной или поврежденной вещи, а также неполученные доходы, которые поклажедатель получил бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы договор не был нарушен. Вместе с тем ст. 902 ГК вносит определенные ограничения для ответственности, наступающей при безвозмездном хранении. Так, при утрате или недостаче вещей возмещение следует выплачивать в размере стоимости утраченных или недостающих вещей, а при повреждении вещи возмещение производится в размере суммы, на которую понизилась ее стоимость. В случае, когда вещь за время хранения по обстоятельствам, за которые отвечает хранитель, изменилась настолько, что не может быть использована по первоначальному назначению, отказавшийся по этой причине от ее получения поклажедатель вправе потребовать возмещения стоимости вещи и других убытков, если иное не предусмотрено законом или договором.
Содержащаяся в ст. 902 ГК ссылка на ст. 393 Кодекса позволяет, среди прочего, определить исходную величину при подсчете убытков, причиненных утратой, недостачей или повреждением вещи. Имеется в виду, что, если иное не предусмотрено законом, другими правовыми актами или договором, за основу должны быть приняты цены в месте, в котором обязательство должно быть исполнено, или в день, когда требование кредитора было удовлетворено добровольно, а в случае возбуждения дела в суде — в день предъявления иска.
Действующий Кодекс не содержит нормы, которая была в свое время включена в ст. 428 ГК 1964 г. В силу этой последней, если при сдаче имущества на хранение была произведена оценка имущества, которая указана в договоре или ином документе, выданном хранителем, последний должен был отвечать в размере суммы оценки, если только ему не удалось доказать, что действительная стоимость утраченного, недостающего или поврежденного имущества ниже этой суммы. Такая предварительная оценка, облегчающая положение поклажедателя в подобных случаях, весьма важна, особенно если только стоимость вещи зависит от ее индивидуальных свойств (состояния, степени износа и т.п.). Отсутствие приведенной нормы все же не исключает возможности включения положения о такой предварительной оценке в договор или в специальные правила. Однако, поскольку аналогичной нормы в ГК нет, в случаях, когда возможность или обязательность предварительной оценки появится в условиях договора или в соответствующей норме правового акта, должно быть разъяснено значение соответствующего условия (нормы). Оптимальный вариант, очевидно, тот, который содержался в приведенной выше ст. 428 ГК 1964 г.
Хотя ст. 901 и 902 ГК носят соответственно названия «Основания ответственности хранителя» и «Размер ответственности хранителя», они в действительности имеют в виду только один из возможных случаев ответственности соответствующей стороны — за утрату, недостачу или повреждение вещи. Однако ответственность на деле может наступить и при любом другом нарушении договора со стороны хранителя (например, при отказе выдать находящуюся на хранении вещь). В подобных случаях руководствуются общими нормами об ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств. Имеется в виду, что, если такой случай не выделен специальной нормой об отдельных видах хранения, вступают в действие соответствующие статьи гл. 25 ГК независимо от того, содержится ли отсылка к одной из них в гл. 47 или нет. Это же относится к ответственности поклажедателя, если она не предусмотрена нормами, которые входят в состав «общих положений о хранении».
На поклажедателя возлагается обязанность своевременно взять свою вещь обратно. По общему правилу — немедленно после истечения срока, указанного в договоре, или (в случаях, когда это предусмотрено п. 3 ст. 889 ГК) в срок, установленный поклажедателем. При нарушении указанной, как и любой другой, договорной обязанности потерпевшая сторона (в данном случае — хранитель) вправе требовать возмещения причиненных по этой причине убытков. Примером может служить просрочка исполнения указанной обязанности поклажедателем, повлекшая за собой для хранителя невозможность заключить договор с другим поклажедателем на более выгодных для него условиях либо необходимость нести ответственность перед другими поклажедателями, которым пришлось отказать в приеме на хранение принадлежащих им вещей.
Следует учесть также специальную санкцию, защищающую интересы хранителя, о которой уже шла речь. Она включена в п. 2 ст. 899 ГК, в силу которого в случаях, когда поклажедатель не исполнил обязанности взять обратно вещь, переданную на хранение, или иным образом уклонился от ее получения (например, отказался принять вещь, доставленную по его адресу хранителем), хранитель вправе, если иное не предусмотрено договором, с предварительного письменного предупреждения поклажедателя, самостоятельно продать вещь по цене, которая сложилась в месте хранения. Для защиты интересов поклажедателя предусмотрено, что, если речь идет о дорогой вещи (имеется в виду, что ее стоимость составляет свыше 100 минимальных размеров оплаты труда), продажа должна быть произведена с аукциона. Порядок его проведения регулируется соответствующими общими нормами (ст. 447 — 449 ГК). Сумма, которую удалось выручить от продажи вещи, должна быть передана поклажедателю. При этом за хранителем признается право удержать свои расходы по продаже вещи из переданной хранителю суммы. Пункт 2 ст. 899 ГК предоставляет хранителю лишь право продать вещь. Указанная норма в силу своего исключительного характера не подлежит распространительному толкованию. По данной причине хранитель не может оставить вещь самому себе, перечислив поклажедателю сумму, равную цене, которая сложилась в месте хранения, даже в случае, когда ее стоимость не выходит за пределы указанной выше величины.
Поклажедатель в возмездном договоре, не выполнивший свою обязанность взять обратно вещь, должен, если договором не предусмотрено иное, за все время фактического нахождения вещи на хранении уплачивать соразмерно предусмотренное договором вознаграждение. При этом не имеет значения, возникла обязанность возврата вещи в связи с истечением срока хранения либо потому, что хранитель воспользовался предоставленным ему Кодексом или договором правом досрочно расторгнуть договор по причине нарушения соответствующей обязанности поклажедателем (п. 4 ст. 896 ГК).
Можно указать и еще на одно последствие нарушения поклажедателем все той же обязанности возвратить вещь. Имеется в виду сужение оснований ответственности хранителя. Речь идет о том, что в указанном случае профессиональный хранитель, который по общему правилу должен нести ответственность за утрату, недостачу и повреждение вещи независимо от вины, при наступлении указанных последствий в период, когда поклажедатель находился в просрочке, понесет ответственность только при условии, если будет установлена его вина в таком нарушении в форме умысла или грубой неосторожности.
Специфика договора хранения (как и некоторых других поименованных в ГК договоров услуг — см., например, ст. 699) состоит в предоставлении одной из сторон — той, которая обратилась за услугой (поклажедателю), права в любое время и независимо от причины, а также от того, заключен ли договор с точным указанием срока исполнения или по крайней мере порядка определения срока либо до востребования, отказаться от договора. Поклажедатель вправе тогда обратиться с соответствующим требованием к хранителю, который в силу ст. 904 ГК обязан «по первому требованию» возвратить вещь. Хранитель не может ссылаться на то, что срок хранения в данном случае не истек. Поскольку соответствующее право поклажедателя никоим образом не конкурирует с правом его контрагента-хранителя, следует признать, что поклажедатель обладает им по отношению к любому хранителю, в том числе и профессиональному.
Возмездность договора выражается в необходимости для поклажедателя уплатить хранителю вознаграждение. Связанный с этим комплекс вопросов урегулирован в ст. 896 ГК. Особенность включенных в нее норм выражается в том, что все они относятся к числу диспозитивных.
В частности, предусмотрены два порядка выплаты вознаграждения. При однократной выплате расчеты производятся по окончании хранения, а при периодической — соответствующими частями в конце каждого периода. Смысл приведенной нормы состоит в том, что вознаграждение может быть выплачено и необязательно по окончании хранения (отдельного периода). Однако факт неисполнения обязательства и вместе с тем возможность применения установленных на случай просрочки санкций определяются на момент завершения хранения или соответствующего периода.
Из указанных двух порядков оплаты, при отсутствии иного в договоре, используется однократный.
Невыплата вознаграждения в срок, представляющая собой просрочку должника, влечет за собой обязанность поклажедателя возместить причиненные хранителю убытки (ср. п. 1 ст. 405 ГК). Применительно к хранению действует и специальная норма: если просрочка уплаты вознаграждения продолжалась более половины периода, за который оно должно было быть выплачено, у хранителя возникает право отказаться от исполнения договора. Тогда он направляет поклажедателю требование немедленно забрать сданные на хранение вещи (п. 2 ст. 896 ГК). В данном и во всех других случаях, при которых досрочное расторжение договора вызвано обстоятельствами, за которые хранитель не отвечает, за ним признается право получить соответствующую часть вознаграждения. Однако, если это вызвано обнаружением опасных по своей природе свойств хранимой вещи, вознаграждение подлежит уплате в полной сумме.
При досрочном прекращении хранения, вызванном обстоятельствами, за которые отвечает хранитель, он лишается права на получение вознаграждения. Более того, сумму, которую он получил в счет причитавшегося вознаграждения, ему придется возвратить (п. 3 ст. 896 ГК).
Один из основных вопросов, возникающих перед законодателем при регулировании договора хранения: как гарантировать исполнение поклажедателем обязательства выплатить хранителю вознаграждение и возместить понесенные последним расходы по хранению? Могут быть, в частности, указаны две предпосылки для установления соответствующих гарантий. Одна из них связана с тем, что вещь, являющаяся предметом договора, находится в обладании кредитора (хранителя). А для другой важным является то, что обязательства сторон (поклажедателя — возместить расходы и выплатить вознаграждение, а хранителя — возвратить взятую на хранение вещь) носят встречный характер.
В подтверждение можно сослаться на такие примеры из зарубежного законодательства.
Так, § 421 ГТУ признает за владельцем склада «законное право залога», имея в виду находящиеся в его владении товары. В отличие от этого ШОЗ (ст. 485) предоставляет тому же владельцу склада право удержания <*>. Аналогичное последствие — удержание (в связи с требованиями о возмещении расходов и выплате вознаграждения) было включено в проект Гражданского уложения в России.
———————————
<*> Такое же право — удержания предоставляется ШОЗ хозяевам гостиниц и постоялых дворов в отношении вещей постояльцев, имея в виду обеспечение осуществленных им требований.
До принятия ГК вопрос об обеспечении прав хранителя рассматривался в плане возможности применения содержащихся в ГК 1922 г. (ст. 139) и ГК 1964 г. (ст. 177) правил об одновременном исполнении взаимных обязанностей в двустороннем договоре (причем в ГК 1922 г. указанная статья прямо допускала возможность для стороны отказывать другой в удовлетворении до получения от нее встречного удовлетворения). При этом в литературе отношение к возможности для хранителя воспользоваться указанной статьей ГК не было однозначным. Решительным противником применения соответствующей нормы, как, впрочем, и других способов обеспечения обязательств поклажедателей, о которых шла речь, был К.А. Граве. Он полагал, что «при предъявлении хранителю… иска о возврате сданного ему на хранение имущества… он не может отказаться от возврата имущества, ссылаясь, например, на то, что истец не уплатил ему вознаграждения за хранение. Такое право удержания хранителю не принадлежит. Не принадлежит ему и право залога на сданное на хранение имущество в обеспечение уплаты причитающегося за хранение вознаграждения, которое принадлежит, например, комиссионеру» <*>. С принятием ГК 1964 г. к прямо противоположному выводу пришел О.С. Иоффе: «Согласно ст. 177 ГК взаимные обязательства, по общему правилу, должны исполняться одновременно. Возмездный договор хранения носит взаимный характер, и в соответствии со ст. 177 ГК хранитель вправе задержать выдачу вещи до внесения поклажедателем установленной платы» <**>.
———————————
<*> Граве К.А. Указ. соч. С. 328.
<**> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 506.
Действующий Кодекс не предусматривает в гл. 47 права хранителя на удержание <*> в отличие, например, от того, что сделано в ряде других его глав об услугах <**>. Однако само по себе отмеченное обстоятельство не может иметь значения, учитывая, что удержание, в силу ст. 359 ГК, представляет собой способ обеспечения обязательств, вытекающих непосредственно из закона, притом включенного в «Общую часть обязательственного права». Соответствующая норма (ст. 359 ГК) носит диспозитивный характер. Таким образом, если иное не предусмотрено договором, в случае неисполнения должником в срок обязательства по оплате вещи или возмещению других связанных с этим издержек и иных убытков у кредитора возникает право удерживать вещь вплоть до того, как обязательство не будет исполнено. Это право возникает у кредитора всегда при наличии выделенных в вышеназванной статье предпосылок. Имеется в виду, что подлежащая передаче должнику либо указанному им лицу вещь находится у кредитора.
———————————
<*> В Грузии, например, Гражданский кодекс содержит статью об удержании в главе о хранении.
<**> Речь идет о статьях об удержании, помещенных в главы: «Подряд» (ст. 712 ГК), «Перевозка» (ст. 790 ГК), «Поручение» (ст. 972 ГК), «Комиссия» (ст. 996 ГК).
Особенность ст. 359 ГК состоит в том, что она дает разные ответы на вопрос о пределах ее действия в зависимости от субъектного состава основного, обеспеченного удержанием обязательства. Имеется в виду, что применительно к обязательству, в котором обе стороны действуют как предприниматели (например, хранение принадлежащих предпринимателю товаров на товарном складе), удержание возможно в отношении любых требований кредитора, а во всех других обязательствах — только в случаях, когда речь идет о неисполнении должником в срок обязательства по оплате вещи или возмещении кредитору связанных с нею издержек и других убытков. Имея в виду, что сама ст. 359 ГК носит исключительный характер, соответствующая норма не может быть подвергнута распространительному толкованию <*>.
———————————
<*> О применении ст. 359 ГК с учетом субъектного состава обязательства см.: Сарбаш С.В. Право удержания как способ обеспечения исполнения обязательств. М.: Статут, 1998. С. 148 и сл.
В результате остается сделать вывод, что удержание в связи с невыплатой вознаграждения, в отличие от обязательства возместить убытки, кроме случаев, когда обе стороны действуют как предприниматели, может иметь место только при условии, что на этот счет есть прямое указание в договоре <*>.
———————————
<*> В свое время Г.Ф. Шершеневич, в противовес составителям проекта Гражданского уложения, выступал за то, что хранитель не вправе задерживать вещи под предлогом неплатежа ему условленного вознаграждения, потому что требование возвращения вещи основывается не только на обязательственном праве, но и на вещном праве поклажедателя. Соответственно он считал, что «подобное удержание влечет за собой все последствия», соединенные с отказом возвращения (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 630). Применительно к действующему Кодексу высказанные соображения вряд ли могут быть приняты во внимание уже потому, что аналогичная ситуация с конкуренцией вещного и обязательственного исков возникает, например, и в отношениях между перевозчиком и грузополучателем. Хотя грузополучатель, как правило, является собственником груза, п. 4 ст. 790 ГК предоставляет перевозчику право удерживать переданные для перевозки грузы и багаж в обеспечение причитающейся провозной платы и других платежей по перевозке, включив прямую отсылку к ст. 359 и 360 ГК, посвященным удержанию.
II. Хранение на товарном складе
Автор вышедшего в 1927 г. исследования, посвященного этому виду хранения, М.В. Зимелева рассматривала «поклажу в товарных складах» как продукт дифференциации торговли, наступившей лишь в эпоху современного капитализма <*>. Соответственно подчеркивалось, что «товарные склады приобрели характер самостоятельных предприятий только тогда, когда в развитии торговли обозначилось вообще стремление к вынесению вне ее непосредственных пределов всех так называемых вспомогательных операций, т.е. операций, не направленных непосредственно на обмен. Транспорт, страхование, кредитование, складочное дело и другие связанные с торговлей промыслы приняли при этом отдельную от торговли организацию. На почве этой дифференциации хранение товаров и получило свое юридическое оформление в создании института поклажи в товарных складах, который должен быть определяем как возмездное хранение чужих товаров в специально приспособленных помещениях, совершаемое в виде промысла» <**>.
———————————
<*> См.: Зимелева М.В. Указ. соч. С. 4.
<**> Зимелева М.В. Указ. соч. С. 4.
Неудивительно поэтому, что, в то время как законодательное регулирование хранения зародилось еще ранее римского права, первые акты, посвященные хранению складскому, как уже отмечалось, появились лишь в XVII в.
Послереволюционное законодательство, по крайней мере в течение 20-х и 30-х гг., сводилось в основном к трем общим актам о хранении: Постановлению СНК СССР от 4 сентября 1925 г. «О документах, выдаваемых товарными складами при приемке товаров на хранение» <*>, Временным правилам Наркомторга РСФСР «О порядке хранения товаров на товарных складах общего пользования» от 8 сентября 1925 г. <**>, а также Инструкции Наркомторга СССР от 12 апреля 1927 г. «О порядке дачи разрешений товарным складам на выдачу свидетельств в приемке товаров на хранение» <***>. Эти акты сохраняли силу довольно долго. Неслучайно в учебнике «Гражданское право» 1944 г. (т. 2) были указаны в качестве действующих два из этих трех актов.
———————————
<*> Собрание законодательства РФ. 1925. N 60. Ст. 445.
<**> Торговые известия. 1925. N 68.
<***> Советская торговля. 1927. N 27 — 28.
ГК 1964 г., впервые кодифицировавший нормы о хранении, вместе с тем не счел необходимым ни выделить отношения по складскому хранению, ни даже упомянуть о них как об особом виде рассматриваемого договора. Это сделал действующий Кодекс, который не только указал на существование хранения на товарном складе, но и посвятил этому виду хранения специальный параграф соответствующей главы.
Нет сомнений в том, что операции товарных складов получат в будущем самое широкое развитие. А это, в свою очередь, должно повлечь за собой принятие законодательных актов, посвященных указанной разновидности предпринимательской деятельности.
Рассматриваемый вид хранения отличает прежде всего его предмет — «товары», т.е. то, что в одном из действующих законов определено как «продукт деятельности, предназначенный для продажи или обмена» <*>. Цель создания товарного склада состоит в том, чтобы не только обеспечить сохранность передаваемых вещей, но и создать условия, при которых во время нахождения товаров на складе их движение в обороте могло продолжаться. Тот, кто положил вещи на товарный склад, имеет обычно в виду их реализацию в будущем и даже нередко рассчитывает на непосредственную помощь в этом товарного склада.
———————————
<*> Имеется в виду Закон РФ от 22 марта 1991 г. «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (в ред. ФЗ от 25 мая 1995 г.). См.: Собрание законодательства РФ. 1995. N 22. Ст. 1977.
С изложенных позиций из двух элементов понятия «товарный склад» подлинный его смысл усматривается в слове «товарный». По этой причине не совсем удачным следует признать то, что первая статья § 2 гл. 47 носит название «Договор складского хранения», т.е. признаки «товар, товарный» оказались потерянными. Между тем камера хранения, например, тоже склад, но не товарный. Поэтому законодатель и вынес в отдельный параграф (§ 2) регулирование лишь последних отношений, т.е. складских, причем товарных. Таким образом, «товарность» составляет признак не деятельности склада, а предмета этой деятельности.
Отмеченная цель товарного склада получает двоякое выражение. Прежде всего речь идет о том, что соответствующие специальные нормы обеспечивают поклажедателю, который, как уже отмечалось, не случайно назван в § 2 гл. 47 «товаровладельцем», возможность пустить хранящиеся на складе товары в оборот. В результате модель хранения, предполагающая соединение фигур — того, кто сдал вещь на хранение, и того, кто за вещью явился, применительно к данному случаю может считаться типичной. Соответственно важнейший элемент правового режима рассматриваемого вида хранения составляет оформление отношений сторон с помощью товарораспорядительных документов, ставшее имманентным самому понятию «товарный склад». Отмеченное обстоятельство в свое время было очень точно подчеркнуто в российском Уставе торговом. Определяя предмет регулирования одноименного его раздела (книги), ст. 766 Устава предусматривала, что ее нормы распространяются на товарные склады, учреждаемые для приема на хранение разного рода товаров с выдачей документов для продажи и заклада этих товаров. Не случайно поэтому и то, что два из трех действовавших в 20-е и 30-е гг. актов о хранении на товарных складах были посвящены именно документам, которые оформляют отношения по хранению. Вполне закономерно, что из 12 статей, посвященных в ГК хранению товаров на складе, шесть, т.е. ровно половина, регулируют вопросы, относящиеся к складским документам.
Статья 907 (п. 1) ГК называет товарным складом организацию, которая осуществляет в качестве предпринимательской деятельности хранение товаров и оказывает связанные с хранением услуги. Имеются в виду услуги, которые носят вторичный по отношению к хранению характер. В их число входит принятие различных мер, направленных на сохранение свойств товаров, оказание транспортных и транспортно-экспедиционных услуг и т.п. Наряду с этим предпринимательская деятельность товарного склада может выражаться непосредственно в реализации от собственного имени хранимых на нем товаров. С этой целью непосредственно и была введена в § 2 гл. 47 ГК ст. 918, посвященная наделению товарного склада правом распоряжаться хранящимися у него вещами, действуя в этих случаях от собственного имени и в общих для хранителя и товаровладельца (поклажедателя) интересах.
В сфере отношений товарного склада с теми, кому он оказывает услуги, широко используется то, что ст. 428 ГК называет формулярами и иными стандартными формами, которые могут быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом.
В этой связи вполне закономерно, что С.Н. Ландкоф в работе «Торговые сделки» счел необходимым выбрать из всех видов «продиктованных договоров» именно хранение на товарных складах и на этом материале исследовал природу «таких договоров», т.е. того, что ст. 428 ГК именует «договорами присоединения». И так же, как его предшественница М.В. Зимелева <*>, С.Н. Ландкоф убедительно доказывал, что и при использовании формулярного права отношения с товарным складом сохраняют все ту же свою подлинно договорную природу <**>. В настоящее время при наличии включенных в ст. 428 ГК гарантий, предоставляемых «присоединившейся» стороне, договорный характер основанных на формуляре отношений и, в частности, в сфере хранения на товарных складах не должен вызывать сомнений.
———————————
<*> См.: Зимелева М.В. Указ. соч. С. 23.
<**> См.: Ландкоф С.Н. Указ. соч. С. 253.
Пункт 1 ст. 907 ГК определил рассматриваемый договор как такой, по которому товарный склад (хранитель) обязуется за вознаграждение хранить товары, переданные ему товаровладельцем (поклажедателем), и возвратить эти товары в сохранности. Приведенное определение позволяет выделить три непременных признака данного вида договора хранения.
Первый — особый предмет, которым служат «товары». Помимо отмеченного уже выше, это дает возможность использовать в соответствующем качестве вещи как индивидуально-определенные, так и родовые, а значит, распространить на соответствующие отношения, в зависимости от обстоятельств, режим не только обычного, но и более свойственного складу — иррегулярного хранения.
Второй — особый субъектный состав. Абзац 2 п. 1 ст. 907 ГК связывает возможность участия в договоре в роли хранителя с осуществлением определенной предпринимательской деятельности. А это означает, что выступать в роли хранителя в рассматриваемом договоре могут наряду с коммерческими также и некоммерческие организации (последние — при условии, если их деятельность по хранению служит достижению целей, ради которых они созданы, и им соответствует).
Если речь идет о некоммерческих организациях, а также тех организациях коммерческих, которые в силу п. 2 ст. 49 ГК ограничены в своей правоспособности (унитарные предприятия и иные виды организаций, предусмотренных законом), необходимо учитывать, что договоры хранения в товарном складе могут быть связаны с двумя видами деятельности. Речь идет о хранении, а также реализации товаров. Поэтому в принципе возможен вариант, при котором осуществление хранителем сделок по распоряжению товарами оказывается за пределами специальной правоспособности склада. Следует иметь в виду также и то, что некоторые виды хранимых товаров могут оказаться точно так же за пределами выданной складу лицензии.
Контрагентами товарного склада в рассматриваемом договоре могут быть лишь те, для кого передаваемые на хранение вещи являются товаром, т.е. такими вещами, продажу которых поклажедатели могут осуществлять в рамках своей предпринимательской деятельности. Только в указанном случае на них может распространиться предусмотренный в § 2 гл. 47 ГК порядок, включая возможность оформления отношений по хранению товаров распорядительными документами, а также наделение товарного склада правом реализовывать находящиеся на хранении товары и др. Во всех остальных случаях хранение на товарном складе должно осуществляться исключительно в режиме обычного хранения. И соответственно на него должны распространяться общие положения о хранении.
Третий признак договора складского хранения выражается в том, что услуги, о которых идет речь, оказываются товарным складом за вознаграждение. Тем самым возмездность договора складского хранения не презюмируется на случай, предусмотренный диспозитивной нормой, а является конститутивным признаком складского хранения. Отношения по безвозмездному хранению, даже тогда, когда соответствующие услуги предоставляются товарным складом, находятся вне пределов регулирования § 2 гл. 47 ГК. Нормы этого последнего могут в таких случаях применяться к безвозмездному хранению только путем аналогии закона и в режиме, установленном п. 1 ст. 6 ГК.
Договор хранения в товарном складе должен быть письменным. В соответствии с п. 2 ст. 907 ГК такая форма считается соблюденной, если заключение договора и принятие товара на склад удостоверены складскими документами. В свою очередь, ст. 912 ГК, к которой отсылает п. 2 ст. 907 ГК, содержит перечень таких документов. Этот перечень включает двойное складское свидетельство, простое складское свидетельство и складскую квитанцию.
Все три документа, хотя и закрепляют сами по себе волю только одной стороны — хранителя, приравниваются к письменной форме договора, потому что вторая сторона — товаровладелец выражает, в свою очередь, собственную волю заключить договор путем принятия соответствующего документа в обмен на переданные на хранение товары.
На практике иногда возникает необходимость определить, можно ли считать заключенным рассматриваемый договор, несмотря на состоявшуюся передачу товаров на хранение, по той причине, что стороны не использовали ни один из указанных трех складских документов. Очевидно, что при отсутствии специальной на этот счет нормы в § 2 гл. 47 ГК следует руководствоваться ст. 162 ГК. Последняя позволяет сделать вывод: договор хранения в таком случае считается заключенным, а единственное последствие происшедшего составляет, как и всегда при нарушении требования об обязательной письменной форме, недопустимость в случае спора ссылаться в подтверждение заключения договора и его отдельных условий на свидетельские показания. Кроме того, следует иметь в виду действие п. 3 ст. 887 ГК, в силу которого при возникновении спора о тождестве вещи, принятой на хранение и возвращенной хранителем, для установления соответствующего факта должны допускаться также и свидетельские показания. Этот пункт распространяет свое действие, при отсутствии иного в гл. 47 ГК, и на отношения по складскому хранению.
Приведенное в ст. 907 (п. 1) определение договора складского хранения имеет в виду модель реального договора. Однако при отсутствии специальных на этот счет указаний в § 2 гл. 47 ГК есть основания распространить на отношения с товарным складом п. 2 ст. 886 ГК, признав тем самым возможность заключения консенсуального договора хранения на товарном складе. Наконец, если стороны того пожелают, они, имея в виду длящийся, устойчивый характер их отношений, могут заключать и предварительный договор — о заключении договора «складского хранения» в будущем. В последнем случае для возникновения между ними отношений хранения стороны должны еще раз согласовать свою волю. При уклонении одной из них от заключения основного договора в силу п. 5 ст. 429 ГК контрагенту этой стороны по предварительному договору предоставляется право обратиться в суд с требованием о понуждении ее заключить основной договор.
Разновидность товарного склада составляет склад общего пользования. Главный признак этого последнего — то, что законом, иным правовым актом и разрешением (лицензией) на такой склад (в этой роли должна непременно выступать коммерческая организация) возложена обязанность принимать товары на хранение от любого товаровладельца (п. 1 ст. 908 ГК). Используемые таким образом договоры признаются публичными (п. 2 ст. 908 ГК), а значит, к ним в полном объеме должны применяться нормы, составляющие содержание ст. 426 ГК («Публичный договор»). Соответственно любые лица вправе требовать от указанного склада заключить с ними договор со включением таких же условий о цене и т.п., какие содержатся в других заключенных им договорах. Склад общего пользования вправе уклониться от этого только в случаях, когда докажет невозможность принять товар на хранение (например, из-за полной загрузки складских емкостей или невозможности обеспечить специальные условия хранения, необходимые для хранимого товара). Установление дифференцированных условий для разных лиц возможно только с учетом льгот и преимуществ, предусмотренных законом и иными правовыми актами. Следует иметь в виду, что ст. 426 ГК устанавливает особые рамки для соответствующих договоров. Тем самым нормы, о которых идет речь, носят исключительный характер.
Остальные статьи § 2 гл. 47, не конкурирующие со ст. 426 ГК, распространяются на все виды товарных складов, в том числе склады общего пользования.
На товарный склад, если иное не предусмотрено договором, возлагается (п. 1 ст. 909 ГК) обязанность при приеме товаров на хранение за свой счет произвести их осмотр, определить количество (число единиц или товарных мест либо меру — вес, объем), а также внешнее состояние принимаемых товаров.
Склад как профессиональный хранитель не может, обнаружив впоследствии при возврате товаров их частичную утрату, повреждение или недостачу, ссылаться на обстоятельства, предусмотренные в ч. 2 п. 1 ст. 901 ГК. Речь идет о ссылках на то, что указанные последствия произошли из-за свойств товаров, которые хранитель не только не знал, но и не должен был знать.
По этой причине ему придется для освобождения себя от ответственности доказать, что обнаружить свойства товаров, о которых идет речь, при внешнем осмотре в момент приемки он не мог. Тем самым соответствующие нормы устанавливают не только определенную обязанность склада как таковую, но и ее границы.
Товарный склад несет и некоторые другие специальные обязанности. При отсутствии иных указаний в договоре на товарный склад возлагается обязанность, приняв соответствующие расходы на свой счет, произвести осмотр передаваемых товаров с целью определения их количества (числа единиц или товарных мест либо меры, под которой подразумевается вес, объем), а также внешнего состояния (п. 2 ст. 909 ГК). Точно так же в соответствии с п. 2 ст. 909 ГК склад должен в течение всего времени, на протяжении которого товары находятся у него на хранении, предоставлять контрагенту возможность осматривать товары или их образцы, если речь идет об иррегулярном хранении, а также брать пробы. Товаровладельцу должна быть предоставлена возможность самостоятельно принимать меры, которые необходимы для обеспечения сохранности товаров. Наличие п. 2 ст. 909 ГК, в котором такая обязанность хранителя предусмотрена, открывает перед товаровладельцем возможность доказывать, что если бы хранитель не отказался допустить его к товарам, не создал необходимых для его осмотра условий, а также не воспрепятствовал товаровладельцу принять необходимые меры, гибель, утрата или повреждение товаров были бы предотвращены (например, заменив тару, он мог бы предотвратить утрату или повреждение товаров).
Специфика товарных складов проявляется и при решении вопроса об изменении условий хранения товаров (п. 1 ст. 910 ГК). В отличие от того, что предусмотрено в общих положениях на этот счет о хранении (п. 1 ст. 893 ГК), товарному складу предоставлено право в случаях, когда возникает необходимость изменить условия хранения для обеспечения сохранности товаров, самостоятельно решать вопрос о принятии соответствующих мер, не дожидаясь выражения согласия контрагента. Товарный склад должен лишь после принятия таких мер, т.е. задним числом, уведомить о них контрагента. Указанная обязанность возлагается на хранителя только в случае, если речь идет об изменении условий хранения, которое носит существенный характер. ГК дает основания сделать вывод, что о менее существенных изменениях можно и не уведомлять контрагента.
Для случая, когда хранитель во время нахождения у него товаров обнаружит повреждения, которые по своим размерам выходят за пределы согласованных в договоре или обычных норм естественной порчи, на товарный склад возлагается обязанность незамедлительно составить соответственно акт и, как предусмотрено в п. 2 ст. 910 ГК, уведомить об этом в тот же день товаровладельца. Если указанную обязанность хранитель не исполнит, у товаровладельца возникнет возможность и в таком случае ссылаться на то, что, будучи уведомлен своевременно, он смог бы предотвратить дальнейшую порчу товаров.
Поскольку на отношения по складскому хранению распространяются, хотя и субсидиарно, общие положения о хранении, это позволяет сделать вывод, что товарный склад может воспользоваться предоставленным ему п. 2 ст. 893 ГК правом хранителя, обнаружившего при хранении порчу вещи или угрозу порчи либо обстоятельства, которые не позволяют ему обеспечить сохранность вещи, при этом надежд на своевременное принятие мер товаровладельцем нет. Имеется в виду, что у товарного склада возникает тогда возможность, не испрашивая согласия на то товаровладельца, продать вещь (часть вещи). Продажа должна осуществляться по цене, которая сложилась в месте хранения. При этом во всех случаях, когда соответствующие обстоятельства возникли по причинам, за которые хранитель не отвечает, он вправе требовать возмещения своих расходов по продаже вещи за счет вырученной цены.
Каждой из сторон в договоре складского хранения при возвращении товаров предоставляется право потребовать от контрагента их осмотра и проверки количества. Цель осмотра — определить качество возвращаемых товаров и их состояние. Отмеченные обстоятельства, как правило, устанавливаются обоими контрагентами совместно. Соответственно допущенные отклонения в этом случае фиксируются в двустороннем акте. Пункт 1 ст. 911 ГК, имея в виду случаи, при которых осмотр и проверка количества возвращаемых товаров связаны с определенными расходами, предусматривает, что они должны быть возложены на ту из сторон, которая заявила о необходимости осмотреть товары (проверить их количество). Такое последствие рассчитано на случаи, когда нарушений ни одним из контрагентов не было установлено. Иное дело, если обнаружена недостача или порча товаров по обстоятельствам, зависящим от хранителя. Тогда вступают в действие ст. 393 ГК и отсылающий к ней п. 1 ст. 902 ГК. Это означает включение понесенных товаровладельцем расходов, о которых идет речь, в состав убытков, подлежащих возмещению хранителем. При признании виновным товаровладельца расходы придется возмещать ему.
Если по каким-либо причинам при возвращении товаров складом совместные осмотр и проверка количества не производились, недостача и повреждение товаров могут быть установлены самим товаровладельцем (имеется в виду, в частности, случай, когда хранитель отказался участвовать в осмотре или хотя бы в фиксации обнаруженных недостатков в акте, а недостача и повреждение товаров были установлены уже на складе товаровладельца). В указанной ситуации товаровладелец вправе сделать по этому поводу письменное заявление хранителю. Поскольку речь идет именно о «заявлении», очевидно, одного лишь сообщения о соответствующих фактах недостаточно. Такого рода документ должен выражать волевой акт. Этим определяется, от чьего имени следует направлять заявление (от того, кто наделен полномочиями совершать соответствующие юридически значимые действия от имени товаровладельца), а также содержание заявления, которое должно отвечать определенному набору требований. В частности, если речь идет об «открытых недостатках», т.е. таких, которые могли быть обнаружены при обычном способе принятия товаров, заявление следует направить хранителю сразу же по получении товара. Иная ситуация складывается при скрытых недостатках. Тогда товаровладельцу предоставляется для их установления определенный срок, в течение которого необходимо не только обнаружить нарушение, но и уведомить об этом хранителя. Указанный срок — он равен трем дням — исчисляется с момента получения товара поклажедателем.
Несоблюдение приведенных требований само по себе не лишает товаровладельца права ссылаться на обнаруженные недостатки и позднее. Неблагоприятные для товаровладельца последствия допущенных им же нарушений выражаются в том, что если заявление, о котором идет речь, было направлено своевременно, действует презумпция в пользу товаровладельца. Это означает, что не он должен доказать наличие и причины нарушения, а хранитель — то, что нарушение в действительности не имело места либо хотя и произошло, но по обстоятельствам, за которые он не несет ответственности. Неисполнение указанных требований лишает товаровладельца установленной в его пользу презумпции.
Из трех предусмотренных ст. 912 ГК видов складских документов, которые выдаются в подтверждение принятия товаров на хранение, — двойного складского свидетельства, простого складского свидетельства и складской квитанции, два первых представляют собой ценные бумаги. Именно их использование позволяет пустить в оборот права на хранимые товары и, в частности, облегчает их залог.
Двойное складское свидетельство состоит из двух частей — складского свидетельства и залогового свидетельства (варранта). Не только двойное свидетельство в целом, но и та и другая его части в отдельности являются ценными бумагами.
Двойное складское свидетельство и каждая его часть относятся к категории ордерных ценных бумаг и соответственно передаются на основе передаточной надписи, в то время как простое представляет собой ценную бумагу на предъявителя, передаваемую обычным вручением. Подобно другим ценным бумагам, используемые при хранении отдельные части двойного складского свидетельства и простое складское свидетельство должны иметь указанные в законе обязательные реквизиты. Для каждой из двух частей двойного складского свидетельства обязательны одни и те же восемь реквизитов. Их перечень содержится в ст. 913 ГК. Он включает: наименование и место нахождения товарного склада, который принял товар на хранение (1); текущий номер складского свидетельства по реестру склада (2); наименование юридического лица или имя гражданина, от которого принят товар на хранение, а также место нахождения (место жительства) товаровладельца (3); наименование и количество принятого на хранение товара — число единиц и (или) отдельных мест и (или) мера (вес, объем) товара (4); срок, на который товар принят на хранение, если такой срок устанавливается, либо указание на то, что товар принят на хранение до востребования (5); размер вознаграждения за хранение либо тарифы, на основании которых он исчисляется, и порядок оплаты хранения (6); дата выдачи складского свидетельства (7). Особо оговорена необходимость учинить на каждой части двойного складского свидетельства идентичные подписи уполномоченного лица и печать товарного склада (8).
Простое складское свидетельство должно иметь аналогично двойному подпись уполномоченного лица, печать товарного склада, а также семь из указанных выше восьми реквизитов двойного складского свидетельства. Имеется в виду, что из перечня исключается третий по счету реквизит, учитывая предъявительский характер соответствующей ценной бумаги. Вместо этого в складском свидетельстве должно быть дополнительно указано о его выдаче на предъявителя.
При отсутствии хотя бы одного из обязательных для них реквизитов указанные документы уже не являются соответственно ни двойным, ни простым складским свидетельством. Вместе с тем документ может рассматриваться как складская квитанция при условии, если из него видно, кто, где, когда и какой товар в соответствующем количестве принял.
И двойное, и простое складское свидетельство представляет собой товарораспорядительный документ. За теми, кто является держателями простого либо двойного складского свидетельства, закрепляется в полном объеме право распоряжаться товарами, которые хранятся на складе. В числе прочего за ними закреплено и право залога находящихся на складе товаров. Хранящиеся товары выдаются в обмен на предъявленные хранителю документы. При получении только части товаров происходит замена документа.
В случаях, когда двойное складское свидетельство было разделено на складское и залоговое, расчленяется по субъектам и единое право распоряжения товарами. Тот, кто стал держателем одного лишь только залогового свидетельства, отделенного от складского, признается обладателем лишь права залога на товар в размере выданного под залог кредита и процентов по нему. За держателем складского свидетельства, которое отделено от свидетельства залогового, закреплено право распоряжаться товарами, но определенным образом ограниченное: такое лицо не может получить обратно товары до того момента, пока не будет погашен кредит, обозначенный в залоговом свидетельстве. По этой причине для истребования товаров на складе держателю складского свидетельства необходимо представить в обмен на товары вместе со своим складским свидетельством также квитанцию. Она подтверждает, что вся сумма долга, в обеспечение которого в соответствии с залоговым свидетельством был выдан кредит, уже погашена. Для того чтобы установить этот факт, нет нужды требовать представления складу залогового свидетельства, поскольку всякий раз, когда выдается кредит под обеспечение товаров на складе, соответствующая запись учиняется не только в залоговом, но также и в складском свидетельстве.
Если товарный склад, выдавший складское свидетельство, нарушит указанные требования, передав товары тому, кто представит одно лишь складское свидетельство без залогового или без данных о погашении долга, который, как окажется, продолжает существовать, на товарный склад возлагается ответственность перед держателем залогового свидетельства. В свою очередь, последний вправе требовать от склада выплаты всей суммы кредита, обеспеченной залогом товаров, независимо от того, в каком соотношении находятся размер кредита и стоимость заложенных товаров.
Товарный склад может быть в виде исключения наделен законом, иными правовыми актами и договором возможностью распоряжаться сданными ему на хранение товарами. Ситуация, которую имеет в виду ст. 918 ГК, носящая название «Хранение вещей с правом распоряжения ими», существенно отличается от той, которая возникает при заключении товарным складом консигнационного договора. В этом последнем случае распоряжение складом переданными ему товарами выражается в их реализации третьим лицам. Подобная реализация составляет цель соответствующего договора, с которой в равной мере связаны интересы как склада, так и товаровладельца. К этому можно добавить, среди прочего, что при консигнации элементы хранения представляют собой субсидиарное обязательство применительно к тем основным отношениям, которые составляют обязательство комиссионера. Соответственно обязательство склада по хранению прекращается оплатой стоимости проданных товаров, а если остается непроданной определенная их часть, то ее, в зависимости от условий договора, либо приобретает склад, либо она возвращается контрагенту.
Иной характер носит ситуация, которую имеет в виду ст. 918 ГК. Как предусмотрено в ней, отношения, которые возникают по поводу распоряжения складом находящимися у него на хранении товарами, основаны на договоре займа. Имеется в виду, что товары берутся складом у поклажедателя только взаймы и соответственно товаровладельцу должно быть возвращено, как следует из ст. 807 ГК, «равное количество других полученных им вещей того же рода и качества». Отношения займа являются в таких случаях производными от главных — отношений хранения. Поскольку наделение хранителя правом распоряжения в рамках ст. 918 ГК никакого встречного удовлетворения для товаровладельца само по себе не предполагает, указанная статья включает определенные гарантии для товаровладельца. Так, с явной целью — сделать последствия распорядительных действий хранителя неощутимыми для товаровладельцев — предусмотрено: «Если из закона, иных правовых актов или договора следует, что товарный склад может распоряжаться сданными ему на хранение товарами, к отношениям сторон применяются правила главы 42 настоящего Кодекса о займе, однако время и место возврата товаров определяются правилами настоящей главы» (т.е. главы «Хранение»).
Что касается места возврата, то в ГК допущена некоторая неточность, поскольку в главе «Хранение» положения на этот счет (о месте возврата) вообще отсутствуют.
Соответствующее решение, которым следует руководствоваться, вытекает из ст. 316 ГК. Она предполагает, что в случаях, когда место исполнения не определено законом, иными правовыми актами или договором, не явствует из обычаев делового оборота или существа обязательства, исполнение должно быть произведено по обязательствам предпринимателя передать товар или иное имущество, не предусматривающим перевозки, в месте хранения имущества, если это место было известно кредитору в момент возникновения обязательства. Таким образом, местом исполнения договора хранения предполагается сам товарный склад.
Особое значение имеет другой вопрос — о сроке исполнения, если учесть, что каким бы образом ни формулировалось соответствующее условие в договоре, императивная норма (ст. 904 ГК) возлагает на хранителя обязанность возвратить поклажедателю товары по первому требованию. На отмеченное обстоятельство обратила внимание М.Г. Масевич, сделав из приведенного справедливый вывод: «Это вынуждает склад иметь в наличии достаточное количество аналогичных вещей, чтобы своевременно удовлетворить требования контрагента» <*>. Отмеченное обстоятельство служит убедительным доводом в пользу того, что ситуация, на которую рассчитывает ст. 918 ГК, будет встречаться довольно редко.
———————————
<*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Части второй (постатейный). М., 1998. С. 501.
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части второй) (под ред. О.Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации — М.: Юридическая фирма КОНТРАКТ, Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 1997.
III. Специальные виды хранения
Общие положения. В § 3 гл. 47 ГК выделены шесть специальных видов хранения. Если даже прибавить к ним и седьмой, которому посвящен § 2 указанной главы, этим отнюдь не исчерпается набор договоров, которые можно по таким же основаниям считать специальными видами хранения <*>. Остановившись именно на тех, которым посвящены § 2 и 3 гл. 47, законодатель, очевидно, учитывал их распространенность, а также несомненное своеобразие. Определенное значение, по крайней мере применительно к § 3, имело и то, что большинство поименованных в нем договоров охватывает хранение, при котором за соответствующими услугами обращается гражданин, нуждающийся в особой защите как заведомо более слабая сторона в договоре.
———————————
<*> В качестве примера можно указать на договор хранения ценных бумаг национальной депозитарной системой. См.: Указ Президента РФ «Об обеспечении прав инвесторов и акционеров на ценные бумаги в Российской Федерации» от 16 сентября 1997 г. (Собрание законодательства РФ. 1997. N 38. Ст. 4356).
Хранение в ломбарде. Отношения по хранению в ломбарде связаны обычно с основной его деятельностью — выдачей предназначенных для личного потребления кредитов под залог. Тогда обеспечивающий кредит залог принимает форму заклада. Имеется в виду, что в соответствии со ст. 358 ГК закладываемые вещи передаются ломбарду, который не вправе пользоваться и распоряжаться ими.
Обязанности ломбарда по хранению в указанных случаях заложенных вещей оказываются непосредственно связанными с его же положением залогодателя. По этой причине хранение предметов залога, обеспечивающих выданный ломбардом кредит, регулируется ст. 358 ГК. И тогда ст. 919 и 920 ГК могут применяться лишь в порядке аналогии закона. Значение такой дифференциации нетрудно усмотреть на примере ответственности ломбарда за целость и сохранность принятой вещи. Если речь идет о хранении как о самостоятельной услуге, то в связи с отсутствием в ст. 919 и 920 ГК специальных на этот счет норм применению будет подлежать содержащая общие положения о хранении ст. 901 ГК. Из нее следует, что ломбард как профессиональный хранитель отвечает за утрату, недостачу и повреждение вещей, кроме случаев, когда ему удастся доказать, что это произошло вследствие одного из трех обстоятельств: в результате непреодолимой силы (1) или свойств вещи, о которых хранитель, принимая ее на хранение, не знал и не должен был знать, (2) умысла или грубой неосторожности поклажедателя (3).
Иное дело при принятии вещи в залог. Тогда для освобождения себя от ответственности за утрату, недостачу и повреждение вещи ломбарду придется доказать, что это произошло вследствие непреодолимой силы (п. 4 ст. 358 ГК). Таким образом, можно сделать вывод, что Кодекс счел возможным перенести на ломбард с учетом особого интереса его к кредитной сделке (имеются в виду проценты, выплачиваемые за выданную ссуду) риск случайной гибели вещи до пределов непреодолимой силы.
Особенности правового режима, установленного для хранения в ломбарде, сводятся в основном к следующему.
1. Деятельность ломбарда, а значит, и осуществление им хранения предполагают непременно лицензирование (см. п. 1 ст. 358 ГК).
2. Заключенный ломбардом договор хранения вещей, принадлежащих гражданам, является публичным, поэтому на него распространяется правовой режим, установленный ст. 426 ГК.
3. Существует специальная письменная форма удостоверения договора хранения — именная сохранная квитанция, выдаваемая поклажедателю ломбардом. При этом, однако, поклажедатель не лишен права доказывать наличие между сторонами отношений по хранению, даже и не имея квитанции, с тем, однако, что в подтверждение соответствующего факта могут быть приведены только письменные доказательства.
4. Стороны по соглашению между собой производят оценку сдаваемых на хранение вещей. Подобная оценка должна быть произведена в соответствии с ценами на вещи такого рода и качества, которые обычно устанавливаются в торговле в момент и в месте их принятия на хранение. Приведенная норма является императивной. По указанной причине, когда на практике возник вопрос о том, может ли ломбард при приеме имущества под залог (на хранение) оценивать его не в полную стоимость (как это имеет место, например, при страховании), а по скупочной цене металла, содержащегося в принимаемых ювелирных изделиях, на этот вопрос, со ссылкой на ст. 919 ГК, был дан отрицательный ответ. Соответственно было обращено внимание на то, что при возникновении спора между сторонами суд должен исходить из полной цены вещи, исчисленной по правилам, которые содержатся в п. 3 ст. 919 ГК <*>.
———————————
<*> См.: Брагинский М.И. Деятельность ломбардов по Гражданскому кодексу // Право и экономика. 1998. N 1. С. 126.
5. На ломбард возлагается обязанность страховать в пользу поклажедателя за свой счет принятые им на хранение вещи в полной сумме, исходя из оценки, произведенной в соответствии с предусмотренным выше порядком.
6. При нарушении поклажедателем обязанности потребовать вещь обратно в согласованный срок ломбард должен хранить ее еще в течение двух месяцев. В продолжение всего этого времени сохраняется и встречная обязанность поклажедателя — платить предусмотренное договором вознаграждение. И только после завершения указанного предельного срока вещь может быть продана ломбардом в установленном порядке (в том же, который предусмотрен для реализации им заложенных вещей). Поскольку продажа в указанный двухмесячный срок — лишь право ломбарда, вещь может оставаться у него на хранении неограниченное время, и на протяжении всего этого времени сохраняются обязанности ломбарда хранить вещь, а поклажедателя — платить установленное вознаграждение.
7. По вопросу о порядке продажи ломбардом невостребованной вещи п. 1 ст. 920 ГК содержит отсылку к п. 5 ст. 358 ГК. В свою очередь, последняя норма отсылает к п. 3, 4, 6 и 7 ст. 350 ГК. Соответствующие нормы предусматривают необходимость продажи заложенного имущества с торгов. По этой причине утверждение, будто «реализация заложенного имущества (а значит, и имущества, находящегося на хранении у ломбарда. — М.Б.) осуществляется не по общему правилу — на публичных торгах, а путем продажи его через торговую сеть» <*>, является, на наш взгляд, неточным в равной мере по отношению и к заложенным, и только к находящимся на хранении у ломбарда вещам.
———————————
<*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). М., 1997. С. 610.